Бетти Монт - Неизбежное признание

Она снова медленно провела пальцами по волосам, чтобы усилить драматический эффект.

— Словно родимое пятно. Эта прядка так и росла с самого моего рождения. Точно такая же прядь есть у моей матери и еще у некоторых членов ее семьи.

— Удивляюсь, почему вы не покрасили ее под цвет остальных волос.

— О, этого я никогда не сделаю! Мне нравится именно так. Я ведь уже сказала, мне больше хочется быть похожей на родственников моей матери, а не на…

— … Рейнов, — закончил фразу Крис.

— Угадали! — призналась Лора. — Но поскольку я фамилию не сменила, можно сказать, что полностью я их не отвергаю. А вы, профессор, из какой семьи?

Крис сообщил ей, что в его семье все сплошь «белые воротнички» и выходцы из Англии. А еще попросил называть его просто по имени. На что она ответила, что имечко у него так себе, но, коль скоро ничего другого он ей предложить не может, то, так уж и быть, пусть будет Крис.

Не чудится ли ему все это? Этот берег, этот вечер, невероятно изящная женщина, идущая с ним рядом? Ее голова едва доходила до его плеча. Она пробудила в его душе столько эмоций. Странно было, что они не спеша идут к дому, болтая о самых будничных вещах. Нет, в «Фонтане» нет никаких привидений. Но колдунья обитает несомненно!

— Там, — драматическим жестом Лора указала на груду больших ящиков, — находится все, что успел написать Марк.

Крис нахмурился. Все оказалось хуже, чем он ожидал. Двадцать пять, а то и все тридцать ящиков, в которых бумаги лежали в полном беспорядке. Боже, зачем он взялся за это? Плюс неразборчивый бисерный почерк — это уж будет почти наверняка. Плюс немецкий язык, на котором писал Марк. Крис и правда читал по-немецки, но когда это было!

Лора села на корточки перед ящиками, заполнявшими весь чердак. При свете лампочки четко выделялась белая прядь в ее струящихся черных волосах. Такова эта женщина — вся сплошные контрасты.

Сейчас она была одета очень просто — в джинсы и легкий свитерок, подчеркивающий каждую линию ее тела.

Ну и что же, пусть придется задержаться здесь дольше, чем он планировал. Теперь он думал об этом с какой-то странной радостью. Пугало другое — все может кончиться тем, что Лора станет его врагом. Все зависит от результата его поисков. Не дай Бог, самые худшие подозрения подтвердятся! А ведь Лора так любит дядю, так защищает его, так боится малейшего намека на то, что Марк бездарен или в чем-то замешан.

— Вон в тех трех ящиках сзади, рядом с картиной, никаких бумаг нет. Там только личные вещи дяди — коллекция курительных трубок и все такое прочее.

— А это что за картина?

— О, это одно из ранних произведений пока еще неизвестного, но великого мастера. Его я подарила Марку ко дню рождения. Мне тогда было восемнадцать лет.

Крис внимательно вгляделся в полотно и кивнул. Это была первая из картин Лоры, которую он мог понять. На темном колеблющемся фоне словно светились белые голуби. А еще виднелись разлетевшиеся куски взорванного земного шара.

— Очень хорошая картина! — искренне заявил Крис.

— Марк тоже так считал. Она ему по-настоящему нравилась, хотя он никогда особенно не любил искусство. До самой смерти дяди эта картина висела в его спальне. Видите ли, он и я — единственные из всех Рейнов открыто выступали против войны. Против любой войны, коли на то пошло. Я очень хотела порадовать Марка.

— А почему она сейчас здесь, наверху?

Лора нахмурилась.

— Марк все это завещал мне. Наверное, надо было бы забрать ее в Новый Орлеан. Но, когда я вскоре после похорон стала упаковывать его вещи, мне было больно видеть предметы, напоминавшие о нем. Пожалуй, мне и правда надо что-то с этой картиной сделать.

В ее голосе Крис явно различил горькие нотки. Ему становилось все яснее, что отношения между дядей и племянницей действительно были очень теплыми. Огден посмотрел на ящики, потом опять на Лору.

Она же не сводила глаз с картины и, казалось, совсем позабыла о присутствии Криса. Его охватило почти непреодолимое желание сжать эту хрупкую женщину в объятиях, ибо впервые он понял, как она бесконечно ранима.

Но даже сейчас, застыв в печали, она излучала такую силу, какую Крис до сих пор никогда не встречал в женщинах. Эта сила — суть ее независимого характера, из-за которого, надо думать, от Лоры отступился не один мужчина. Он вспомнил, как она жаловалась, что ей трудно быть представительницей семейства Рейн. Возможно, трудности эти больше связаны не столько с семьей, сколько с ее собственным своеобразным характером.