Карен Брукс - Карусель

Распахнулась дверь, и на пороге показалась раскрасневшаяся от мороза, с горящими от возбуждения глазами Эва. Откинув назад капюшон плаща, девочка небрежным движением руки поправила шапку своих роскошных темных волос.

— Мамочка! Мы катались на лошади! Ты не представляешь себе, какое это удовольствие! Тренер сказал, что у меня хорошая посадка. Мне так хотелось бы иметь собственную маленькую лошадку. Купи мне пони, ну пожалуйста!

Эва явно пошла в отца и для своих десяти лет была довольно высокой девочкой. Вообще, они очень похожи. Оба черноволосые, у обоих темно-синие глаза. Даже своими манерами девочка старалась походить на папу. Конечно, в ней не было той самоуверенности и самодовольства, которые присущи Клайву. Клайв Хартли — настоящий мужчина. Такой не пропустит ни одной интересной женщины, не бросив в ее сторону призывного взгляда. Причем вовсе не потому, что они его уж очень интересуют, — так проявлялась его мужская сущность, только и всего.

В маленькой кухне было жарко от горящей плиты. Захлопнув за собой наружную дверь, Клайв небрежным движением расстегнул молнию теплой куртки. Метеорологическая служба передавала по радио, что снег, падавший без перерыва весь день, покрыл поля толстым слоем и на фермах даже начался падеж ягнят.

— Держать пони — большая ответственность, Эва, — возразила дочери Нора. — К тому же это — дорогое удовольствие. Да нам просто и негде будет его разместить.

И в самом деле, в их небольшом домике с двумя спальнями недостаточно места даже для собаки.

— Можно же что-нибудь придумать, мама, — расстроилась Эва. — Я бы заботилась о нем так же, как о Симе.

— Кот — это тебе не пони, — попыталась урезонить девочку мать.

— Какая разница, за кем ухаживать? — продолжала настаивать Эва.

— Прежде всего, пони — большое-пребольшое животное, — глубокомысленно заметил Клайв, направляя в рот кусок бисквита. — Давай вернемся к этому разговору позже, когда ты немного научишься ездить верхом, хорошо? Как вкусно! — с видимым удовольствием он откусил еще кусок.

— А мне можно? — мгновенно забыв о пони, попросила Эва.

— Нет, нет, дорогая. Дай им остыть! — возразила Нора, недовольно глядя на отца, подающего дочке дурной пример. — Я только что вынула их из духовки.

— Поэтому они такие вкусные, — с озорным видом заметил Клайв и, подхватив очередной бисквит, воскликнул: — Эва, лови!

Радостно хихикнув, девочка поймала брошенный ей бисквит и торжествующе взглянула на мать, поторопившись отправить печенье в рот. С одной стороны, ей было неловко за непослушание, с другой — приятно, что папа и она так удачно созоровали.

— Вы, наверное, не прочь и кофе выпить? — сдаваясь, спросила Нора. Она открыла кухонный шкафчик и достала из него чашки.

С набитым ртом Клайв молча кивнул, пропуская Нору к стоявшей на столе кофеварке.

— Тогда садитесь. Эва, как только поешь, повесь на место куртку и сразу садись за уроки.

— Лучше я их потом сделаю, — заявила девочка.

— Вот уж нет! Я предупредила тебя, что, если ты не закончишь задания в пятницу вечером, тебе придется заниматься в воскресенье.

— Мамочка! Можно, я займусь уроками после вечернего чая?

— К этому времени ты будешь уже усталой.

— Но папа сказал…

— Кстати, мне надо поговорить с твоим папой, — твердо сказала Нора. — Отправляйся в свою комнату.

Скорчив недовольную гримасу, Эва уже направилась было к двери, но внезапно изменила маршрут и бросилась к отцу.

— Папочка, дорогой! Спасибо тебе! Я получила сегодня такое удовольствие!

— Ну, на этот раз все? А теперь, пожалуйста, выйди и закрой за собой дверь, — приказала Нора.

Клайв с улыбкой смотрел вслед убегающей дочери.

— Послушай, дорогая, — с недоумением в голосе произнес он, заметив недовольство на лице молодой женщины, — не вижу ничего страшного в том, что Эва полакомилась печеньем.

Налив кофе, Нора молча поставила чашки на стеклянную поверхность стола. Прежде чем сесть, Клайв снял куртку и повесил ее на спинку стула. В поношенных джинсах, с закатанными рукавами хлопчатобумажной рубашки и расстегнутым воротом он скорее походил на средней руки рабочего, чем на руководителя преуспевающей фирмы.

— Кажется, меня ожидает выговор, — заметил Клайв, пытаясь за шутливостью тона скрыть нарастающее раздражение. — Ты, видимо, считаешь, что я мешаю правильно воспитывать ребенка.

— Да, ты портишь нашу дочь, — строго заметила Нора.

Готовясь к встрече с Клайвом, она собиралась говорить совсем не об этом. Просто подсознательно пытаясь отдалить нелегкий разговор, воспользовалась подвернувшимся предлогом.