Линн Грэхем - Скажи, что любишь

— Пару лет. Я попал туда сразу после школы. Мой отец считал, что мне необходимо научиться дисциплине, а я был готов на все, лишь бы вырваться из родительского дома. Но, — сухо добавил Алекс, — скажем так: армия и я несколько не подходили друг другу.

Стефани вполне согласилась с этим. Хингис производил впечатление человека столь независимого, что беспрекословное подчинение, являющееся обязательной частью ежедневной армейской рутины, никоим образом не вязалось с образом Александра.

— Полагаю, что именно в армии вы научились всему, что связано с охраной. Кажется, бывшие военные довольно охотно идут в этот бизнес?

— Да. Те, кто не хочет стать просто сторожами.

Под пристальным взглядом его глаз Стефани опять разнервничалась. Хингис, казалось, гипнотизировал ее, словно пытаясь найти объяснение ее поведению.

— Пожалуй, лучше отнести кофе в гостиную, — бесцветным голосом произнесла Стефани, отворачиваясь. — А то папа скоро пошлет еще кого-нибудь на мои поиски.

— Он всегда защищает вас?

Вопрос прозвучал как бы между прочим. Алекс тут же взял в руки поднос.

Стефани замерла на полпути к двери.

— Что значит защищает? — Голос девушки срывался, хотя она и старалась говорить спокойно. — Джефри обычный заботливый отец…

— Конечно… — В голосе Алекса послышалась явная насмешка над ее возмущением. — Послушайте, милочка, обычно я не делаю поспешных заключений, но здесь, похоже, творится нечто весьма неординарное.

— Не понимаю, о чем вы говорите… — слабым голосом проговорила Стеф.

— Не понимаете? Тогда позвольте рассказать, что произошло. Мы работаем с вашим отцом уже довольно давно, но в последнее время я почувствовал, что работа его совсем не интересует. Сегодня я заглянул к Джефри в офис обсудить дела. Он очень торопился и ясно дал мне понять, что не может опаздывать домой, а несколько минут спустя стало очевидно, что Ливингтон меня совсем не слушает. Его мысли витали где-то далеко. В конце концов он предложил мне продолжить разговор у него дома.

— А что в этом необычного? — попыталась оправдать отца Стефани. — Папа частенько приносит работу домой, когда не успевает сделать ее в офисе.

— Сейчас едва пробило пять. Его секретарша даже не закончила свой рабочий день, а ее босс уже дома — он, видите ли, беспокоится за свою дочь.

Нотки раздражения в голосе Алекса еще больше задели и без того натянутые нервы Стефани. Девушка схватила лежащее на мойке посудное полотенце и принялась усердно разглаживать и расправлять пестрый кусок ткани.

— Естественно, судя по степени его беспокойства, я предположил, что у Джефри юная дочь, скорее всего школьница, а может, и моложе, и вы можете представить мое удивление, когда я увидел, что его дочь отнюдь не ребенок, а взрослая женщина двадцати шести лет, достаточно зрелая…

— Мы очень близки с отцом, — прервала его разглагольствования Стефани. — Вероятно, оттого что разница в возрасте между нами невелика.

— Здесь нечто большее? — тихо прозвучал низкий голос.

— На что вы намекаете?! — вскрикнула Стеф.

— Я ни на что не намекаю — мне просто любопытно, — улыбаясь, успокаивающе произнес Алекс.

— Видите ли, моя мать покинула нас, когда мне едва исполнилось пять лет, папа и я с тех пор вместе. Естественно, мы очень привязаны друг к другу хотя у меня есть сильные сомнения, что вы в состоянии это понять.

— Что вы хотите этим сказать?

Совершенно спокойный тон Алекса не сулил ничего хорошего. Мурашки пробежали по спине Стефани.

— Вы ведь сказали, что пошли в армию, стремясь покинуть свой дом. Из-за того, что вы и ваши родители, вероятно, не ладили, мне кажется, вы не можете судить о наших отношениях с отцом.

Наверное, это удар ниже пояса, подумала Стефани, но чувства вины не испытала. В конце концов, Хингис сам виноват, что затеял этот разговор.

— А теперь пойдемте, мы и так слишком задержались. Я бы хотела выпить кофе, пока он совсем не остыл.

Стефани повернулась и пошла к двери, ничуть не заботясь, какой эффект ее слова произвели на гостя.

Она не оставила ему другого выбора, кроме как последовать за ней, но Стефани прекрасно понимала, что Алекс Хингис отнюдь не тот человек, кто оставит все как есть. А по выражению лица великана, когда он ставил поднос на столик в гостиной, девушка поняла, что только разбудила любопытство этого мужчины.

Стефани проклинала свою нервозность, заставившую ее потерять самообладание. Внутри все переворачивалось от предчувствия неизбежности дальнейших расспросов.