Линн Грэхем - Отчаяние и… надежда

— Это Полли Джонсон. Через шесть недель она родит моего ребенка. Я должен найти ее до того. —Большая глянцевая фотография легла на стол адвоката.

Дигби был уверен, что увидит роскошную блондинку с лицом и фигурой супермодели, и очень удивился при виде маленькой стройной девушки с копной волос цвета красного дерева, пронзительными голубыми глазами и чудесной улыбкой. Она выглядела такой юной, что Дигби совершенно не мог представить ее в роли матери.

Как адвокату одной из самых известных лондонских фирм Дигби Карсону приходилось вести подчас очень сложные и запутанные дела. Но случаи с искусственным материнством были крайне редки и специфичны. Что случилось со всемогущим Раулем Зафортезой? Девушка передумала и сбежала, решив оставить ребенка себе? Дигби внимательно посмотрел на своего самого богатого и влиятельного клиента.

Богатство Рауля Зафортезы выросло из золотых рудников и алмазных приисков. Он был бриллиантовым магнатом, легендарным игроком в поло и, если верить колонкам сплетен в желтой прессе, неисправимым бабником. Внешне он походил на черную пантеру, каждую секунду готовую к смертоносному прыжку. Высокий, ростом сто девяносто сантиметров, с мускулистой, гибкой фигурой атлета и взрывным темпераментом, доставшимся ему в наследство от темнокожих предков, он мог внушить страх даже человеку, знавшему его с самого рождения.

— Дигби, насколько я знаю, мой нью-йоркский адвокат связывался с тобой и вкратце объяснил ситуацию. —Рауль говорил, характерно растягивая слова, но даже это не могло скрыть его нервозность и нетерпение.

— Он сказал, твое дело слишком конфиденциальное, чтобы обсуждать его по телефону. Мне даже в голову не могло прийти, что ты решишь стать отцом столь нетрадиционным способом — с помощью искусственного оплодотворения. — Старый адвокат не скрывал удивления. — Почему, скажи на милость, ты пошел на это?

— Ради Бога, Дигби! Я вырос на твоих глазах. Неужели тебе непонятно?

Дигби почувствовал себя очень неуютно под взглядом молодого человека. Когда-то Карсон работал служащим у ныне покойного отца Рауля и знал, каким ужасным было детство мальчика. У него имелось все, что можно купить за деньги, но не хватало главного — настоящей семьи и любви родителей.

Красивое смуглое лицо Рауля было напряжено, дыхание вырывалось из груди с тихим свистом.

— Много лет назад я поклялся себе, что никогда не женюсь. Я никогда не позволю женщине обрести власть надо мной и тем более над ребенком, который мог бы у нас родиться. — На высоких скулах заходили желваки. —Но я всегда хотел иметь детей…

— Да… — В воздухе повисло непроизнесенное «но».

— Очень многие браки заканчиваются разводом, и дети, как правило, остаются с матерью. Получить ребенка с помощью искусственной матери показалось мне наилучшим выходом из положения. Дигби, поверь, это было не спонтанное решение. Я провел огромную подготовительную работу, чтобы найти наиболее подходящую мать для моего ребенка.

— Подходящую? — Дигби не мог поверить, что Рауль с его пристрастием к энергичным, холеным светским львицам, и притом блондинкам, остановил свой выбор на девушке с фотографии.

— Когда мои нью-йоркские адвокаты дали объявление, они получили множество заявлений от женщин, согласных выносить моего ребенка. С кандидатками работали врачи и психологи. Но окончательное решение принял я сам.

Пожилой адвокат взял в руки фотографию и еще раз внимательно посмотрел на девушку.

— Сколько ей лет?

— Двадцать один. Дигби нахмурился.

— И она оказалась единственной подходящей кандидатурой?

— Психолог отобрал несколько женщин, но я остановился на Полли.

— И почему? — Адвокат не скрывал своего удивления.

— Все качества, которые психолог обнаружил в характере Полли, я бы хотел видеть в матери моего ребенка. Кроме того, сработала моя интуиция, а ты знаешь, что я всегда ей доверяю. Да, она молода, в чем-то идеалистка, но у нее правильные моральные устои и духовные ценности. Когда эта девушка предлагала свою кандидатуру, ею двигала не жадность, а отчаяние. Срочно требовались деньги, чтобы оплатить операцию, которая могла бы спасти жизнь ее матери.

— А ты не подумал о том, что из-за отчаяния она была не совсем… скажем так, адекватна в момент принятия решения? Одним словом, не отдавала отчета в своих действиях, — заметил Дигби.