Эбби Грин - Прекрасная наездница

Изольде стало плохо от его цинизма, и она резко подняла руку:

— Стоп! Как ты мог это подумать?

Он сказал тихо:

— Я не знаю, Изольда. Это очень соблазнительный мир. Уж не хочешь ли ты мне сейчас сказать, что из всех женщин, которые были там, ты единственная, которая не хочет всей этой роскоши. — Его голос изменился, он уже слегка издевался над ней: — А может, я ошибся, может, ты прикидываешь свои шансы с султаном Садиком? Уверяю тебя, что касается наших капиталов, они приблизительно равны.

Изольда еще не успела ничего ответить, как дверь вдруг отворилась, подтолкнув ее вперед. Это принесли обед. Но одного взгляда Надима оказалось достаточно, чтобы дверь тут же закрылась.

Он посмотрел на нее снова, его черные глаза впились в нее в ожидании ответа.

— Так дело в этом? Ты хочешь большего?

Изольде захотелось закричать «Я хочу тебя!», но она этого не сделала. Вместо этого она сказала:

— Я хочу домой, Надим. Я не хочу больше тебя видеть. — На секунду ей показалось, что этот вариант может отлично сработать — она подтвердит его циничные высказывания и защитит себя. Она попыталась улыбнуться. — Знаешь, ты во многом прав. Боюсь, я начинаю слишком привыкать ко всему этому. — Она рукой обвела комнату. — И потом однажды, когда я тебе надоем, меня отправят обратно на конюшни. — Она посмотрела на него и поняла, что не может притворяться. Презрительного выражения его лица она просто не могла вынести. Она снова заговорила, и в ее голосе звучала горечь: — Но не в этом дело, Надим. Я наслаждалась каждой минутой этой роскоши, но на самом деле все это не имеет значения. Боюсь, что мне нужен ты, и я знаю, что тебя я не получу.

Надим нахмурился, пытаясь понять ее слова. Он хотел сказать ей, чтобы она подошла ближе. Она стояла возле двери в этих джинсах и футболке, и казалось, что она сейчас метнется и убежит, как норовистая лошадь. Но он не мог, какое-то внутреннее чувство не давало ему это сделать.

— Ты моя любовница. Все свое внимание я уделяю тебе. — Он ничего не мог поделать со своим голосом, звучавшим строго и жестко.

Изольда слегка дрожала, поэтому скрестила руки на животе в классическом жесте бессознательной защиты.

— Это пока. Но что случится, когда ты потеряешь интерес ко мне? Ясно, что ты все это уже обдумал и будешь спокойно встречать меня каждый день, когда у тебя появится новая любовница. Тебе будет все равно. Но мне будет не все равно.

Надим чувствовал, что теряет терпение. Он протянул руку, молчаливо предлагая Изольде подойти к нему, хотя внутреннее чувство предупреждало его, что нужно быть осторожнее.

— Ты думаешь о будущем, Изольда. Но я не собираюсь заканчивать наши отношения. Иди сюда.

Она покачала головой, ее темно-рыжие волосы сверкали.

— Нет, это все.

Надим опустил руку, и его плохое предчувствие не давало ему покоя. Изольда вскинула подбородок и сказала с достоинством:

— Боюсь, я сделала именно то, чего ты просил меня не делать, Надим. Я влюбилась в тебя.

Он не сразу понял, что она сказала. Он едва слышал ее слова, словно они доносились откуда-то издалека. И впервые в жизни подумал, что может на самом деле потерять сознание.

Собрав всю свою волю, он удержался на ногах и почувствовал, что его гнев нарастает. Гнев на себя, за то, что не доверяет своим чувствам, гнев на Изольду — за то, что позволила своим эмоциям взять верх над ней. Гнев, что разрушила все. И гнев, что позволила ему сделать ей больно. Он так ничему и не научился.

— Я не верю тебе. Тебе просто что-то от меня нужно. Что? Деньги? Обещание, что с твоей семьей все будет в порядке?

Она печально покачала головой:

— Мне нужно от тебя то, что ты, я знаю, не можешь мне дать. Твоя любовь, Надим.

В нем поднималась какая-то неизвестная ему, но очень сильная эмоция — и он выругался. Он был больше не в состоянии контролировать себя. Единственное, что он понимал — он хочет, чтобы эти слова Изольды исчезли, словно их не было.

Весь мир, который он выстроил вокруг себя после смерти Сары, оказался под угрозой.

— Что ты знаешь о любви? — Его голос прозвучал злобно.

Он сразу же пожалел о том, что произнес эти слова. Изольда побледнела и повернулась к нему спиной — она выглядела слишком тоненькой. Он даже протянул к ней руку, но опустил ее, когда она снова повернулась к нему. Он ждал, что увидит в ее глазах огонь, он так хотел увидеть его. Но в ее глазах был холод.

Она заговорила твердо, глядя прямо ему в глаза:

— Как выяснилось, я знаю о любви больше, чем ты. Я потеряла двоих людей, которых любила больше всего на свете, когда мне было тринадцать, и мой мир рухнул. Я знаю такую ответственность за любимых людей, когда не можешь спать по ночам. Я знаю, что значит изо всех сил пытаться свести концы с концами, когда у тебя больше нет своего собственного выбора в жизни, но тебе нет до этого дела, потому что ты делаешь это для людей, которых любишь.