Энн Мэтер - Таинственный венецианец

— Как своевременно, — отметил холодно Чезаре. — И я полагаю, она была безутешна, так как сильно его любила!

Графиня пожала плечами:

— Я сомневаюсь, но это не важно. Даже если она вышла за него из-за денег, зная прекрасно, что он долго не проживет, кто я такая, чтобы осуждать ее? Напротив, я восхищаюсь ею. У этой женщины такое же храброе сердце, как и у меня.

— Сердце! — покачал головой Чезаре. — Какое же надо иметь сердце, чтобы одобрять брак по расчету?

— Мой дорогой Чезаре, — улыбнулась графиня, — это единственный вид брака, который подходит для тебя, учитывая обстоятельства, не так ли? Так что прошу тебя меня не осуждать!

Чезаре лениво поднялся:

— Это все-таки немного другое. Я не намерен жениться на старой карге из-за ее богатства.

— И это совершенно правильно, что ты так считаешь. Старая карга, как ты изволил выразиться, не сможет родить тебе здоровых сыновей, которые продолжат род Чезаре. — Графиня задумчиво теребила жемчужное ожерелье. — Нет, Чезаре, ты должен жениться на Челесте Воган!

Чезаре изумленно уставился на старую графиню, не веря своим ушам. Наконец ее план стал ему совершенно ясен, как и причина такой исчерпывающей истории жизни чужих людей, которую он только что безо всякого интереса выслушал. Графиня знакомила его с девушками и раньше, но сейчас каждая деталь ее плана была идеально обдумана и безупречно просчитана. Женщина была молода, но не слишком, очаровательна, как считала бабушка, и, самое главное, богата, что для графини Франчески Марии Софии Чезаре было наиболее важным из всего сказанного. В последние годы своей жизни она страстно желала увидеть, как будет восстанавливаться палаццо. Палаццо и ее внук — вот все, что составляло главную заботу ее жизни.

Граф Чезаре тряхнул головой. Заявление бабушки вывело его из равновесия, и на мгновение он задумался о том, насколько серьезны на этот раз ее замыслы. Осознав, что перспектива женитьбы вполне реальна и может захлестнуть его со всей неизбежностью, он сказал более резко, чем намеревался:

— Это смешно. И если наши гости — та самая женщина и ее падчерица, я советую вам как можно быстрее связаться с почтовой службой и отправить в Англию или в Америку, где бы они ни были, телеграмму. Сообщите им, что обстоятельства вышли из-под вашего контроля и в настоящее время их визит нежелателен, или вы больше никогда не увидите графа Чезаре в этом доме!

Однако его слова не вызвали ожидаемой им реакции.

— Слишком поздно, — ответила графиня благодушно, — они уже остановились в «Даниеле», я позвонила им сегодня утром, чтобы поприветствовать, и пригласила погостить в палаццо так долго, как они пожелают.

Эмма устало опустилась на край кровати, позволив себе отдохнуть от укладки вещей. Ей казалось совершенно нелепым, что Челеста распаковала почти все свои чемоданы, в то время как с самого начала знала — они не останутся надолго в этом отеле. Но Эмма прекрасно помнила, как ее мачеха любит окружать себя красивыми вещами, теша себя мыслью, что все это — ее, принадлежит ей, находится в ее собственности. Теперь же, когда рядом с ней была Эмма, Челесту не заботила проблема укладки чемоданов, и она вполне могла себе позволить вытащить все, что ей хочется.

Глубоко вздохнув, Эмма встала, подошла к зеркалу и стала внимательно изучать свое отражение. На нее смотрела ее бледная копия: бледные щеки, бледные губы и блеклые волосы. Или это только казалось ей в сравнении с буйным великолепием золотисто-рыжих вьющихся волос Челесты и сверкающей голубизной ее глаз? Но даже если бы Эмма не была измучена тяжелейшим, осложненным пневмонией гриппом, который недавно перенесла, даже в этом случае она вряд ли смогла бы соперничать со своей мачехой. Все это приводило ее в уныние, граничащее с депрессией. Эмма думала о том, что должна чувствовать благодарность к Челесте, которая забрала ее из сырого и холодного майского Лондона в теплую, восхитительную, опьяняющую весеннюю Венецию, но почему-то ей казалось, будто все, что делает ее мачеха, имеет какой-то тайный смысл, но до сих пор не могла его разгадать.

Эмма вспомнила, какой шок она испытала в детстве, узнав о намечаемой женитьбе своего отца на девушке, годившейся ему в дочери. И к тому же после смерти матери Эммы прошло всего несколько месяцев. Но отец женился, и Эмме пришлось привыкать к своей юной мачехе. Однако ее беспокойство было напрасным — Челеста не собиралась заниматься воспитанием маленькой девочки. Не теряя времени, она уговорила мужа немедленно отправить Эмму в пансион, хотя жалованья бухгалтера едва хватило на первый взнос.