— Но ведь я же сказала тебе, что мне надо…
— Да, сказала. Хотя я тогда же подумала, что это совершеннейшая глупость…
— Я как-то не понимаю, почему мое и Лиз местонахождение может интересовать вас, леди Рэчел.
Рэчел уже открыла рот, чтобы сообщить, что она думает о таких мужчинах, как он, но Лиз быстро встала между ними:
— Прошу вас. — Одной рукой она коснулась рукава Джеффри, другой — Рэчел. — Прошу вас, не надо ссориться. Ведь я люблю вас обоих больше всего на свете.
Джеффри решил, что это признание дает ему право обнять свою обожаемую Лиз. Рэчел оставалось только вздохнуть.
— Я решила, что тебе не помешает знать: тебя ищет муж.
— Альберту удалось настолько отвлечься от игры, чтобы увидеть, что меня нет? — Лиз как будто еще больше укрылась в объятиях сэра Джеффри. — Думаешь, он что-то заподозрил?
— Понятия не имею. — Голос Рэчел смягчился, и она взяла ладони кузины в свои. Они были совершенно холодные. — Думаю, нам надо вернуться во дворец. Он выглядел очень рассерженным и… — У Лиз вырвался негромкий стон, и Рэчел на мгновение смолкла. — Элизабет, это единственный выход. Я скажу, что мы были вместе.
— Ты не понимаешь. — Пальцы Элизабет переплелись с пальцами Рэчел. — Ты не знаешь, какой он. Если он что-то заподозрит, то…
Слова Элизабет оборвал звук выстрела, от которого в ночное небо с шумом вспорхнула стая уток. От этого выстрела сэр Джеффри вдруг скорчился и упал на колени.
Рэчел резко повернула голову к берегу и увидела стоявшего там мужчину. В каждой руке он держал по пистолету. «Альберт», — выдохнула она, и в это мгновение прозвучал еще один выстрел. Через сплетенные пальцы Рэчел ощутила удар пули, попавшей в ее кузину. Элизабет падала, увлекая за собой в озеро не удержавшуюся на причале Рэчел.
С первым прикосновением ледяной воды Рэчел охватила паника. Казалось, озеро крепко обвило ее щупальцами, затягивая вниз. Она отчаянно пыталась вырваться из этой хватки, но силы ее иссякали. Крики о помощи, казавшиеся ей самой очень громкими, приводили лишь к тому, что ее рот заливал отвратительный привкус смерти.
Она попыталась собраться с мыслями. Ее тянуло на дно тяжелое платье — серебряные кружева и металлические обручи. Если бы только ей удалось его сбросить! Но чтобы ее одеть, трем служанкам пришлось трудиться почти целый час, и как она ни извивалась, ей не удалось разрушить результат их трудов.
Она поняла, что умирает. Грудь жгло почти непереносимой болью. И вдруг боль исчезла, и вместе с ней куда-то делись ледяная вода и леденящий ужас. Осталось только чуть опьяняющее ощущение подъема вверх по спирали. И покоя. Благословенного покоя.
— Ну вот, допрыгался, недотепа.
— Да откуда же мне было знать, что она бросится за своей кузиной? Это совсем на нее не похоже.
— Ты что, так ничего и не понял за время пребывания здесь? От смертных можно ждать любых неожиданностей.
— В особенности от этой.
«До чего же они мне надоели», — подумала Рэчел, стараясь не прислушиваться к спору. Они мешали ей наслаждаться совершенно чудесными ощущениями. Ее окружала мягкая, успокоительная темнота, а далеко впереди сиял белый свет, до того ослепительно чистый и теплый, что глаза не могли бы его выдержать. Только вот глаз-то у нее не было, да и тела тоже.
Она просто существовала, и все.
Никогда до этого не ощущала она себя столь желанной, не чувствовала такой заботы о себе. Ее окружала любовь, струившаяся сквозь нее, пока она бесцельно плыла в пространстве, всем довольная, безотчетно стремясь приблизиться к свету. В мире с самой собой, если бы не…
— Так что же нам делать?
— Да прекрати же свое нытье! И что ты имеешь в виду, говоря «нам»?
— Неужели ты оставишь меня без своей помощи?
— Еще раз напоминаю — это была твоя ошибка.
— Но я ведь всего-навсего ученик. Ты должен был направлять меня. И я отвернулся только на минутку.
— Хватит! С нее было достаточно их пререканий. Они не давали ей сосредоточиться. Но Рэчел вовсе не собиралась кричать на них. Да на самом деле она и не кричала. Она общалась с ними как будто в какой-то другой плоскости, не прибегая к помощи речи. Как бы то ни было, оба они, казалось, были ошарашены ее резкостью. Во всяком случае, они на мгновение умолкли. Потом нытик снова принялся за свое:
— Вот видишь, я же тебе говорил — от нее только и жди неприятностей.
— Ты ничего не говорил о неприятностях, только о непредсказуемости, и в этом я с тобой охотно соглашусь. — Он вздохнул: — Вопрос в том, что же теперь делать?
Читать дальше