Анатолий Охотин - Всего одна ночь

— Пилот ни в чем не виновен, — сказала Элис. — Это известно вам не хуже, чем мне. Он прилетел сюда из далекой Сибири, чтобы помогать вашим соотечественникам, обездоленным людям.

— Кому, кому? — рассмеялся Нкваме. — Вы говорите, конечно, о беженцах? — Он неожиданно оборвал смех и злобно заорал: — Они не стоят таких забот! Их освободили от тирании продажного правительства, а они побежали под защиту государства, которое обирает их до нитки.

Разумеется, Элис придерживалась другого мнения, но посчитала неуместным вступать в спор и только заметила:

— Это ваши внутренние дела. Думаю, вы сами разберетесь, кому доверить власть. Но, согласитесь, при любом режиме люди должны быть сыты и здоровы. Разве не так?

Нкваме обиженно надулся, оттопырив нижнюю губу.

— Зря вы вмешиваетесь в наши проблемы, — буркнул он. — А летчика мы бросим крокодилам, он долго испытывал наше терпение. И сегодня снова пытался бежать.

— Что?.. — Элис подалась вперед. — Он жив?

— Ждет своей участи в яме, — отрезал Нкваме. — Полковник зол на него. Конечно, я мог бы попросить Свана, лично для вас…

Элис растерялась, смутно догадываясь о грязных намерениях Нкваме.

— И что я должна для этого сделать? — насторожилась она.

— Побыстрее раздеться, — грубо проговорил тот, похотливо косясь на девушку, — и не задавать глупых вопросов. Скоро вернется полковник, я хотел бы заняться с тобой любовью до его прихода.

Элис вспыхнула от гнева и омерзения, пальцы невольно сжались в крепкие кулачки. Она готова была выцарапать глаза этому наглому негодяю!

Увидев реакцию девушки, презрение, горящее в ее гневно расширенных зрачках, Нкваме, нимало не смущаясь, перешел к действиям. Он крепко обхватил Элис за талию и потащил к приготовленной койке.

— Тихо, тихо! — уговаривал он девушку, стараясь сломить ее бешеное сопротивление.

— Пошел вон! — кричала Элис, вырываясь. — Ты мне противен, отпусти меня, мерзавец!.. — Она с остервенением лупила его крепкими кулачками по замаслившейся от похоти морде.

Силы были неравные, хотя дралась Элис отчаянно. Нкваме швырнул ее на койку и навалился сверху, прижав потным тяжелым телом к одеялу, дыша в лицо смрадом. Элис затошнило. Нкваме уже рвал на ней одежду. Обессиленная борьбой девушка шарила свободной рукой по полу, надеясь найти хоть какой-то предмет, годный для защиты.

Нкваме совсем потерял голову, распиравшее его желание настолько овладело им, что он не заметил, как под острым лезвием ножа легко разошлась плотная ткань палатки.

В образовавшуюся брешь просунулась возмущенная физиономия Фрэнка. В несколько секунд тот по-кошачьи ловко влез в палатку и метнулся к насильнику. Со словами: «Ну уж нет, эту девушку ты не получишь, гаденыш!» — Фрэнк, прижав Нкваме коленом, обхватил его приподнятую голову и резко дернул в сторону. Раздался хруст сломанной шеи. Стащив насильника с Элис, он помог ей подняться и снова положил на койку тело подонка. Мертвый Нкваме был похож на спящего.

— Прости, детка, я немного задержался, — повинился Фрэнк и приложился к бутылке, выставленной на стол Нкваме.

От пережитого унижения Элис трясло, она едва сдерживала слезы.

— Что теперь делать, Фрэнк?

Приятель приложил палец к губам и тихо сказал:

— Соберись с силами, детка, скоро мы будем на свободе, положись на меня. Этот кошмар мне тоже не по душе. Ладно, — вдруг спохватился он, — пошли!

Заторопившийся Фрэнк схватил все еще не пришедшую в себя Элис за руку и потащил к проделанной в палатке дыре. Им повезло: вокруг было пусто, а часовой нес службу возле входа с противоположной стороны. Они направились к лесу, где на границе лагеря находилась яма, ставшая тюрьмой для Качалина.

Элис замедлила шаг и кивком показала приятелю на охранника, торчавшего возле ямы.

— Еще один! — чертыхнулся Фрэнк и огляделся, прикидывая, нет ли поблизости еще кого-то, кто мог помешать им осуществить задуманное. И снова им повезло — лагерь словно вымер в этот час. Лишь где-то поодаль, в глубине, сновали люди, но вряд ли их интересовало происходящее на отшибе.

Охранник запоздало вскинул автомат, но даже вскрикнуть не успел: Фрэнк вырубил его коротким взмахом ладони в испуганно вытянутую шею.

Антон лежал в углу, куда не проникали прямые солнечные лучи. Когда Элис и Фрэнк появились у обреза ямы, он даже не шевельнулся, хотя и заметил склонившиеся головы, тени от которых легли на дно.

— Энтони!..

«У меня начались галлюцинации», — подумал он, услышав голос Элис.