Кэти Уэбб: Никому тебя не отдам

— Привет, Кейт! Ты не представляешь, что у них за компьютеры! Это что-то!

— Почему ты не в колледже?

— Сейчас как раз отправляюсь. И еще: догадайся, что я хочу сказать!

— Не томи.

— На будущей неделе новоселье.

— Уже?

— Уже, — просиял Майк. — Разве что…

— Что такое?

— Я не решил, кто у меня будет соседом. Никак не могу сделать выбор.

Кэтлин рассмеялась и потрепала парня по голове:

— Трудная задача.

— Это точно, — со вздохом согласился Майк.

— Блейз там?

— Угу. Как ты думаешь, кого выбрать? Рыбку или, может быть, Дейва?

— Боюсь, придется тебе самому решать.

— Может, кого-нибудь из девчонок? Кого-то, кто любит гладить.

Кэтлин рассмеялась в ответ и, помахав Майку, пошла к дому.

— Эй, Кейт, — позвал ее Майк.

Она обернулась, заметив, что от напряжения у парня на лбу выступили бисеринки пота. Видимо, он хотел сообщить ей нечто крайне важное.

— Можно с тобой еще поговорить? — спросил он и, оглядевшись, добавил: — Там, где нас никто не подслушает?

— Конечно, Майк.

Они остановились на берегу среди густой высокой травы еще не стриженного газона.

— Полагаю, ты хочешь рассказать мне о чем-то важном? — спросила Кейт.

— Да, — согласился Майк. — Дело запутанное и не очень-то приятное.

— Выкладывай, — бодрым тоном сказала Кэтлин. Майк кивнул. Ему было трудно начать. Наконец он сказал:

— Дело в том, что вам, как я знаю, этот человек нравится. Да только кто еще вам это скажет?

Блейз. У Кэтлин сердце упало. Она посмотрела на Майка, как она надеялась, ясным и открытым взглядом.

— Вы знаете, что это Бетани взяла меня на аукцион? Заплатила мне и все такое. Было, правда, круто.

Кэтлин припомнилось, как она себя тогда повела. Отвернулась от Блейза, когда он больше всего в ней нуждался. Удивительно, почему именно с ней Майк решил поделиться наболевшим?! Она заглянула мальчику в глаза, гадая, какие отношения у него могут быть с Блейзом.

— Она и меня пыталась обработать… знаете ли… говорила, что я могу подписать контракт и стать моделью, все такое.

— Майк, так это же здорово!

Вот молодчина старушка Бетани! Подзаработав денег, Майк бы чувствовал себя куда увереннее. У него повысилась бы самооценка.

— Я тоже думал, что это было бы классно. Но в агентстве я встретился с другими ребятами, которые на нее работают, — сказал Майк и, покраснев, продолжил: — Но на самом деле все не так классно. То, что она заставляет делать некоторых из них.

Кэтлин встревожилась:

— Что ты хочешь сказать? Выражайся яснее.

Майк безнадежно вздохнул. Кэтлин оказалась не слишком догадливой.

— Она посылает их на вызовы. Если точнее выражаться — на свидания. Поодиночке. Иногда парами. И иногда они раздеваются.

— О чем ты? Они позируют обнаженными?

— Некоторым все равно. Лишь бы платили.

Кэтлин видела, как судорожно Майк проглотил застрявший в горле комок. Этот разговор давался ему нелегко.

— Но иногда им приходится заниматься сексом. Когда другие люди смотрят и делают снимки.

— Не верю, — севшим голосом сказала Кэтлин.

— И я не поверил. Тогда. Сейчас-то я знаю, что тот парень не врал. Я хочу сказать, что Бетани выглядит доброй, что-то вроде того. Но потом я случайно услышал, как она орала на одну девчонку. Та требовала от нее больше денег. За то, что делала со своим клиентом.

Кэтлин схватила Майка за руку:

— Ты уверен, что все понял правильно из этого разговора?

Майк выпрямился в кресле и посмотрел Кэтлин прямо в глаза:

— Может, я и не могу ходить, но я не кретин. И со слухом у меня все в порядке. И, — тут он помрачнел, — хоть я и вырос в больнице, но знаю то, что знают другие люди. Я знаю, что такое оральный секс, Кэтлин.

Кейт и сама покраснела.

— Я никогда не считала тебя глупым, Майк.

Майк посмотрел в сторону.

— Не надо было мне вам говорить. Блейз знал бы, что делать.

Резко развернувшись, Майк поехал прочь.

Кейт все никак не могла опомниться. Последние слова мальчика звучали у нее в голове. «Блейз знал бы, что делать». Кэтлин побрела к офису. Блейз знал жизнь. Особенно жизнь в определенных кругах. Неудивительно, что он никому не доверяет, в том числе и Бетани.

Кэтлин внезапно поняла, что оказалась в чистилище: между небом и землей, между адом и раем. Она уже не могла вернуться к скромной и надежной жизни школьной учительницы, как не могла влиться в среду людей, которых сейчас считала пройдохами. Итак, она застряла посредине, боясь прибавить газу и боясь притормозить.