Энн Вулф - На том краю радуги

Но Суэн уже не вернуть, подумала Сим. А Клэр Деверик, единственная из всех, кто до последнего пытался поступить честно с этой обезумевшей старухой, не могла убить ее сестру…

Надо жить настоящим, говорила она Майку. Надо жить настоящим.

— Майк, я не буду звонить в полицию, — набравшись решимости, произнесла Сим. Майк поднял голову, и она увидела, что его затуманенные глаза прояснились. — Моей сестры больше нет. Если бы ее можно было спасти, я не задумываясь сделала бы для нее все, что в моих силах. Убийца должен быть наказан, это верно. Но если из-за этого пострадает человек, которым ты дорожишь, которого ты любишь, это неправильно. Я люблю тебя и не хочу такой мести, Майк. Давай оставим все, как есть.

— Ты уверена, Сим?

— Да, — кивнула она. — К тому же Суэн вряд ли хочет увидеть с небес, как я отправляю за решетку близкого человека своего любимого мужчины.

Темные глаза Майка наполнились благодарностью. Он так крепко сжал руки Сим, что она едва не вскрикнула от боли.

Майк хотел что-то сказать, но не успел, потому что дверь в его комнату распахнулась и в нее вошла, точнее, влетела Ронда Бифер, на лице которой было написано такое выражение, что Сим, даже если бы очень постаралась, не смогла бы его описать.

Майк хотел было объяснить домработнице, что негоже вламываться в комнату без стука, но, увидев лицо мисс Бифер, сразу же передумал.

— Ронда? Что с вами?

Сим поднялась с пола и подошла к женщине, которая стояла, прижавшись к дверному косяку, и открывала рот, как рыба, выброшенная на сушу волнами. Майк подкатил к мисс Бифер и потряс ее за руку.

— Эй, Ронда? Да что это с вами?! Сим, принеси скорее воды!

Сим опрометью бросилась на кухню и не сразу заметила, что в гостиной кто-то сидит.

— Сим! Симона Хью Бакстер! — окликнули ее из гостиной. — Сдается мне, вы тут все с ума посходили!

Сим застыла на пороге кухни, не смея обернуться и убедиться в том, что слух ее не подводит.

— Ну что ты стоишь как вкопанная? Может, все-таки подойдешь и обнимешь меня?

Сим повернулась медленно, все еще не веря своему счастью. На нее смотрели яркие, лучащиеся радостью глаза сестры. Сестры, которую Сим уже никогда не надеялась увидеть.

Суэн Бакстер с детства отличалась удивительной рассеянностью, которая, впрочем, не мешала ей обладать безупречным вкусом, нравиться всем мальчишкам в классе, получать довольно высокие баллы по гуманитарным предметам и вообще наслаждаться жизнью.

История, из-за которой Суэн Бакстер была объявлена погибшей и похоронена на фейнстаунском кладбище, случилась именно из-за ее рассеянности, усугубившейся по той простой причине, что она… влюбилась. Влюбилась вовсе не в Питера Харди, которого предпочла бросить без объяснения причин, дабы не травмировать его и без того пошатнувшую самооценку, а в человека, с которым переписывалась уже давно, профессиональным фотографом и репортером Гудвином.

Этот мужчина, возраста которого Суэн не узнала до тех самых пор, пока не встретилась с ним лично, был точной копией самой Суэн — с той только разницей, что «копия» эта была мужского пола.

С Гудвином, неоднократно консультировавшим Суэн по профессиональным вопросам, ей хотелось встретиться уже давно. Она знала, что он обожает прыгать с парашютом, увлекается альпинизмом и вообще делает все то, что в маленьком Фейнстауне считают глупой тратой времени и денег. Кроме всего прочего, Гудвин обладал тем же качеством, что и Суэн, — удивительной рассеянностью, касавшейся мелких бытовых вопросов, так что она могла не переживать насчет того, что он будет сильно удивлен, если обнаружит ее линзы в своем стакане с содовой.

Увы, и Суэн, и Гудвин были журналистами, а потому их встречи постоянно откладывались. Когда очередная встреча была перенесена по вине Гудвина, забывшего предупредить начальство о том, что он собирается взять отпуск, заскучавшая Суэн от нечего делать предложила Питеру Харди прогуляться с ней по дому «старой ведьмы» мисс Попугай. Там, случайно уронив птичью клетку Суэн обнаружила ключ и дневник, содержание которого показалось ей крайне любопытным — вероятно, потому что в отличие от своей сестры она открыла его сразу на середине.

Часть дневника Суэн успела прочитать там же, в доме мисс Попугай, пока ее удивительно неловкий спутник пытался разыскать в доме нитки, чтобы зашить брюки, разодранные на самом интересном месте. Чтение дневника Суэн продолжила дома, и если поначалу его содержание показалось ей веселым и забавным, то с каждой прочитанной страницей она все больше осознавала, что имеет дело скорее с трагедией, нежели комедией или мелодрамой. Суэн подумала о том, что ее находка может стать настоящей сенсацией для журнала, и даже поделилась своими планами с редактором, Говардом Хендриксоном, потребовавшим от нее материал, который она, разумеется, пока не могла ему предоставить.