Рэй Морган: Конец романа

Она тяжело дышала. С трудом верилось, что это правда.

Майкл наблюдал за ее реакцией, и вдруг его лицо потемнело.

— Странный вы какой-то медицинский телохранитель, — сердито произнес он. — Обычно медсестры сохраняют спокойствие в отношениях с пациентом.

Дженис сложно было ответить что-то вразумительное. Она лишь покачала головой, быстро моргая. Он махнул раздраженно:

— Послушайте, просто уйдите и оставьте меня в покое! Мне действительно никто сейчас не нужен. Я в порядке. Просто уходите! Почему бы вам… — Его голос осекся, и он охнул, корчась от боли.

Дженис прикусила губу. Очевидно, обезболивающее либо еще не начало действовать, либо не действовало вообще. Прикрыв глаза, он прерывисто дышал.

Она посмотрела на Майкла. Он казался человеком, который достаточно настрадался.

Что же с ним случилось? Что спровоцировало потерю памяти?

Через несколько минут Майклу стало лучше. Боль, что мучила его, вроде бы утихла. Он глубоко вздохнул и выпрямился.

— Как мне к вам обращаться? — спросила Дженис, когда он повернулся к ней.

— Вы до сих пор здесь? — удивленно спросил он. — Я предоставил вам все шансы на побег.

— Меня так просто не напугаешь, — ответила она ему с ухмылкой. — Как мне вас называть? — снова спросила она.

— Майкл. — Он не улыбнулся в ответ, но уже не выглядел рассерженным. — Если вы действительно считаете, что справитесь, то давайте хотя бы общаться более дружелюбно. — По его лицу пробежала тень. — Только Богу известно, когда у меня снова появится друг. Боюсь, меня затягивает в мир, где такие вещи — редкость.

Дженис понятия не имела, о чем он говорил, но ничего не спросила.

— А что там по поводу потери памяти? — спросила она.

— Знаете, как сложно разговаривать о том, чего не помнишь? — Он осторожно поменял позу. — Я не помню более двух лет своей жизни. Но меня это пока не особенно волнует, если в разговоре со мной не затрагивают данную тему.

— Ох, простите.

Он заулыбался, будто радуясь — у него получилось поставить медсестру на место.

— Все нормально, — сказал он и пробормотал, дразня ее: — Смутьянка!

Дженис немного расслабилась. Это было так похоже на их прошлую жизнь, когда они целыми днями болтали подобный вздор.

— А вам разве не интересно, чем вы занимались все это время? — спросила она его.

— Мне рассказали, чем я занимался. Ну, по крайней мере, в общих чертах…

Конечно же ему рассказали о службе в разведке. Но рассказали ли про нее? Об их браке? Наверное, нет. Тем более что об этом знало лишь несколько человек. Они держали все в тайне. Если бы командование узнало об их любви, обоих выгнали бы со службы.

— И?.. — настаивала она.

— Скорее всего, я состоял на службе в войсках, причем таких секретных, что не удалось получить четкого ответа, в каких именно. Такое ощущение, будто я работал под прикрытием, или что-то вроде того… Все строго секретно. Никто ничего не рассказывает. Но я уверен, в конце концов всю бумажную волокиту приведут в порядок. А до этого момента я человек без прошлого.

Как жаль! Дженис знала многое из прошлого Майкла, но она не может рассказать это ему. Пока что…

На него опять нахлынула волна боли. Она прочла это по его глазам. Майкл тихо застонал. Все ее существо потянулось к нему, захотело как-то помочь. Но что она могла сделать? У нее нет медицинского образования. Она боялась, что ее действия только навредят ему.

Он снова застонал и скорчился. Дженис больше не могла соблюдать дистанцию. Она забежала в ванную комнату, быстро намочила холодной водой полотенце, вернулась и присела на край его кровати. Возможно, именно этого и не стоило бы делать, но нужно было как-то ему помочь. Осторожно прижимая мокрое полотенце к его лбу, она начала нежно нашептывать ему всякие успокаивающие глупости.

Дженис ждала — в любой момент он может сорваться на нее, оттолкнуть или накричать. Но, к ее удивлению, ничего подобного он не сделал. Ее прикосновение моментально успокоило его. Понемногу Майкл расслабился…

— Сделайте мне одолжение, — внезапно сказал он. На его лице появилось странное выражение, как будто его волновало, как она отреагирует на его просьбу. — Подержите меня за руку, пожалуйста.

Она уставилась на него сверху вниз, едва дыша.

— У меня кружится голова, — пояснил он охрипшим голосом, протягивая руку и снова закрыв глаза. — Препараты. Мне просто надо… я не знаю. Почувствовать, что у меня есть опора…

Она взяла его за руку, крепко сжала ее и прислонила к своей груди. В его просьбе было что-то настолько правдивое, настолько чувственное, что глаза ее наполнились слезами, а к горлу подступил комок.