Светлана Новокрещенова: Проигранное пари

— Нет, Марк мужик качественный, — со знанием дела заявила Галя.

— И он знает, что высоко котируется, — подхватила Анна. — Поэтому ему интереснее млеть под охами и вздохами здешних барышень, чем терпеть твои перманентные истерики.

— Точно. Они во-от такими глазами на него смотрят, — поддакнула Галя и показала, какими именно глазами: поднесла к лицу ладони с растопыренными пальцами. — Если бы его разыскивала милиция, то в пункте «Особые приметы» значилось бы: «Очень красив».

— И только. Больше примечательного в нем ничего нет, — продолжала ворчать Мила. Потом подумала и добавила: — Если, конечно, не считать шрама на спине.

— Шрам-то хоть не трогай! — терпение покинуло Анну.

Подруги и дальше продолжали бы шпиговать Милу советами, наставлениями, укорами и увещеваниями, но со стороны пляжного павильона показался Марк. Его руки были заняты «дровами», так отдыхающие называли дощатые шезлонги, серые от воздействия солнца, морской воды и расслабленных тел. Неожиданно для компании Марк направил свои стопы к девушке в шляпе. Голенькие на пляже переглянулись и закачали головами. Кто одобрительно, кто удивленно.

После ухода записного пляжного красавца Наташа принялась устранять внутренний кавардак. В душе — смятение. Буквально: увидела, испугалась, метнулась в сторону. Потому что страсть — это страх. Очень ей не хотелось быть еще раз соблазненной и еще раз брошенной. Ну, соблазненной — еще ладно. Но вот брошенной — нет. Не хотелось назад, под серую плиту. А потом душа неожиданно взмыла вверх. От синего взгляда пришельца. Наташа честна перед собой. Да-да, она обрадовалась его вниманию, пусть даже не совсем галантному. Больше того, в ней зародилась надежда. Иначе не взволновалась бы от его мужской близости. Взлететь хотела, да за камень задела. Лежит теперь, синяки рассматривает. Один, второй, третий. Досада? Обида? Разочарование? Нет. Все не то. Потеря неприобретенного. Судьба помахала конфеткой перед носом и спрятала ее за спину. А она, дурочка-Снегурочка, поверила. Надо было засмеяться вместе с ним. Превратить все в шутку. И, как говорят французы, «бон шанс».

Наташа вздохнула и принялась складывать из камушков какие-то фигурки. Как у большинства рефлектирующих людей, мысль, описав круг, поднялась по спирали. И на другом уровне Наташа разглядела себя. Что с ней произошло? В кого она превратила себя? В Наталью-затворницу. После бабушкиного выздоровления делом ее жизни стало самоустранение из реальности. Она затеряла себя, загнала в угол. Нет, нет. Все не так. Опасаться людей — значит ждать от них плохого, думать дурно о них. Это — гордыня, грех. Добровольное одиночество было ей необходимо для работы над ошибками. Надо было остановиться, одуматься. Теперь оно, выполнив задачу, исчерпало себя. Теперь надо к людям. С любовью к ближним и дальним. Камушки в мозаике сложились в незатейливую картинку. Угадывалась ромашка. Ромашка — полезный цветок.

Наташа вдруг ощутила, что между ней и солнцем возникла преграда — спине стало прохладно. Она порывисто села. Марк положил перед ней шезлонги и сам опустился на колени.

— Я знаю, что обидел тебя. Прости меня, пожалуйста. И не считай подлецом.

Когда человек говорит о себе, он кладет руку на грудь. Не на лоб, не на коленку, а именно на грудь. Потому что именно там и находится его «Я». Там живет душа. Когда человек умирает и душа переселяется на небо, его руки складывают крест-накрест. Дом пуст и заколочен. Сейчас, произнося слова многоразового использования, он держал руку на груди.

Отвлеченная от мыслей, Наташа рассеянно моргала, как спросонья. Второй акт не предполагался. Роли не распределены. А экспромты у нее всегда выходили неважные. Поэтому она поспешно спряталась под шляпу.

— Это не так, — продолжал Марк. — Человек таков, каким хотят его видеть.

Пляж безмолвно взирал на коленопреклоненного красавца. Ждал. Наташа осторожно выглянула из-под своего черешневого сада:

— Тогда будьте собой.

Ей хотелось, чтобы он поскорее вышел из своего пике. Неуютно, когда на тебя с нескрываемым любопытством взирают окружающие.

— Если вспомню.

— Постарайтесь.

— Изо всех сил.

— Я помогу вам, — пообещала Наташа и качнула полями шляпки.

— Мне будет легче, если ты будешь обращаться ко мне не так официально. Скажи мне «ты».

Наташа склонила голову к плечу.

— Кто ты? Какой ты?

— Какой? Разный. Не знаю, что тебе ответить. Мне не часто приходится говорить о себе.