Дениз Робинс: Сладкая горечь

— Ну мама! — прошипела Рейн дрожащим от возмущения голосом.

Тут, вздохнув, в разговор включилась старая герцогиня и перевела его в более безопасное русло грядущей коронации. Пожаловалась, что стала слишком стара, да к тому же нога болит, а то она непременно заняла бы место на одной из скамеек по ходу движения процессии и оттуда следила бы за происходящим. Жаль, что миссис Оливент не позаботилась о приглашениях, придется им довольствоваться телевизионной передачей. Но если все же удается раздобыть пару билетов — может быть, остались еще недорогие, — тогда она непременно отправит на коронацию Армана и Рейн.

У Армана сверкнули глаза.

— Это было бы превосходно! — воскликнул он.

Рейн ничего не сказала. Ее трясло от ревности и из-за злобной попытки матери очернить Клиффа в ее глазах. У нее сжималось сердце при мысли о Лилиас Фицбурн, которая ехала сейчас домой в машине Клиффа. У Лилиас не было матери, а тетушка, ее опекунша, видимо, позволяла девушке много вольностей, и Рейн втайне завидовала ее свободе.

Вернувшись в просторную квартиру недалеко от Гайд-парка, которую семья Оливент снимала уже около пяти лет, герцогиня сразу отправилась на покой. Целуя на ночь Рейн, она шепнула ей на ухо:

— Как мне не нравится, когда ты несчастна, девочка моя, но доверься мне и матери и постарайся поменьше думать об этом Клиффорде, прошу тебя. И будь поласковей с моим Арманом. Он очаровательный, впечатлительный мальчик, и ты скоро поймешь, что с ним очень интересно.

Рейн обвила бабушку руками за шею и поцеловала ее. Она обожала старуху, а ее антипатию к Клиффорду приписывала интригам матери.

Миссис Оливент намеренно вышла под тем предлогом, Что ей надо помочь матери устроиться на ночь, и Рейн осталась наедине с молодым архитектором. Он предложил ей сигарету, она отказалась, сказав, что не курит, потом заявила, что устала и идет спать.

Арман смотрел на нее, и сердце его готово было выскочить из груди. Рейн поправила волосы, взглянув в зеркало, висевшее над камином.

— Ах, кажется, я потеряла цветок из прически.

Француз покраснел, но ничего не ответил. Измятая, Потемневшая гардения лежала у него в кармане, и казалось, прожгла там дыру. Его вдруг охватил смешной порыв — ему захотелось броситься к ногам Рейн и спросить, чем он может ей помочь, но он только и смог выговорить:

— Мадам герцогиня просила меня вывезти вас завтра куда-нибудь. Куда вы хотели бы отправиться? Покататься на машине? В кино? На утренний спектакль?

Рейн закусила губу от злости и растерянности. В самом конце бала она успела шепнуть Клиффорду, что завтра заедет к нему домой в Риджент-Парк, где жили его вдовая мать с теткой. В полдень обе старушки совершают Променад, так что она сможет немного побыть с Клиффордом наедине. Рейн так жаждала его объятий и поцелуев. Ей так редко удавалось выбраться к нему на тайное свидание. А теперь, зная, что скоро ее увезут во Францию, чтобы разлучить с ним надолго, она была тем более в отчаянии.

Девушка внимательно посмотрела на Армана. Женский инстинкт подсказывал ей, что она ему очень нравится, и с некоторой долей безжалостности, которая присуща каждой женщине, сколь бы мягка и нежна она ни была, Рейн решила этим воспользоваться и сдаться на милость француза.

— Арман, — кстати, настаиваю, чтобы вы звали меня Рейн, а не мадемуазель, — так вот, Арман, вы так много делаете для бабушки. Вы знаете, она только и живет восстановлением Канделлы, мы все должны быть вам очень благодарны, что вы своим энтузиазмом и искусством поддерживаете в ней интерес к жизни и бодрость духа.

Арман очень удивился ее словам, а она, не дав ему возможности ответить, торопливо заговорила про Клиффорда и их взаимную страсть.

— Понимаете теперь, — закончила девушка, — в каком я положении. Мне еще нет двадцати одного, и я не могу выйти замуж без разрешения матери. А она почему-то прониклась беспричинной антипатией именно к тому, кого я выбрала. Но он совсем не такой, как она думает, поверьте мне. О, Арман, вы себе представить не можете, как я страдаю!

Молодой француз стоял в задумчивости. Откровенное признание Рейн застало его врасплох, хотя ее доверие очень ему льстило. Но, увы, одного доверия ему было мало. Ему нужна была ее любовь.

— Арман, я поеду с вами завтра, — продолжала она. — Но я прошу вас об огромном одолжении — умоляю, дайте мне полчаса, чтобы заехать к моему… в общем, к Клиффу, Видите ли, мы с ним договорились завтра о свидании… Нет, не подумайте, что я не хочу с вами встретиться. Я буду рада показать вам Лондон, но мне нужно, понимаете, просто необходимо увидеться с Клиффом наедине. Умоляю вас, как друга, как человека великодушного. Я так рассчитываю на вашу скромность и доброту… — Рейн замолчала, не в силах продолжать.