Лора Патрик - Таблетка от всего

Карен не заметила, когда все изменилось. В какой-то момент их обоюдные желания перешли в страсть, взвившуюся слишком горячо и непреодолимо, чтобы ее контролировать.

За секунду до того, как финал потряс все ее тело, она увидела в солнечном свете раннего утра глаза Крэйга. Они горели, прожигая ее, в этом она могла поклясться, до самой глубины души. С ощущением чуда она обнаружила, что все было совсем не похоже на старую черную магию. Возбужденная острота новой любви бледнела перед любовниками, которые прошли через огонь. Чары любви, которые они сплели вместе, пришли из знания друг друга, полного, интимного, какого не могло быть ни у кого другого. Это были узы чистой белой магии, выкованной из доверия, из знания и глубины любви.

Долгое время после этого она, казалось, была не в состоянии двигаться. Объятия Крэйга были единственным местом, где ей хотелось быть. Тело, казалось, еще таяло. Сердце отказывалось освободиться от подавляющего чувства связанности с ним. А Крэйг являл собой образ изможденного удовлетворенного любовника, раскинувшегося на простынях с закрытыми глазами и слабой морщинкой в уголке рта.

Его изнеможение было понятно. Он полночи гнал машину и еще полночи провел, скорчившись в кресле. Карен понимала, что ему нужно попросту выспаться. Она попыталась осторожно отодвинуться, но тут же почувствовала, как его рука снова прижала ее к груди.

— У нас есть маленькое незаконченное дело.

— Я знаю, — прошептала она и внезапно протрезвела. — Мне нужно было сразу сказать тебе о результатах теста.

Она сконфуженно взглянула на него и обнаружила, что он явно не так уж сильно измотан, как она думала. Оба глаза открылись и уперлись ей в глаза.

— Ты протащила меня через адскую неделю, солнышко, и я хочу знать почему? Я думал, мы оба усвоили урок не иметь секретов друг от друга и ничего не прятать в себе.

— Да, усвоили. Но это другое дело.

— Почему другое?

— Потому, что я боялась.

Он потряс головой.

— Мне все равно, идет ли речь о маленькой или о большой проблеме, Кара. В следующий раз, когда ты испугаешься, ради бога, пугайся вместе со мной. Вдвоем можно обкусать вдвое больше ногтей. Как ты могла забыть? Справляться с трудностями вместе — одна из вещей, которые у нас получаются лучше всего.

— Но именно поэтому я и не могла тебе сказать, — проговорила она мягко.

— Радость моя, тут же нет ни капли смысла.

— Для меня был.

Она нашла его взгляд.

— Крэйг… ты всегда спасал меня, был моим героем в трудные времена и самым лучшим человеком, когда дела шли плохо. Но я боялась, что когда мы начнем все снова, ты начнешь повторять нашу старую историю. Только за эту неделю я много думала о ней. Когда мы были детьми, мы оба были до ужаса серьезны. Только теперь мы не просто играем в романтику, а живем ею.

Когда Крэйг попытался ее перебить, она приложила ему палец к губам.

— Я же тебя знаю, Риордан. Я знаю и про твои комплексы вины, и про гипертрофированное чувство ответственности. Стоило бы мне заикнуться, что я беременна, и обручальное кольцо оказалось бы у меня на пальце со скоростью звука. Но я не хотела, чтобы ты оказался в ловушке и опять вбил себе в голову, что должен делать для меня все, как нужно. Я хотела, чтобы ты радовался нам с тобой. Мы только что нашли друг друга на самом лучшем пути, и я была в ужасе от возможности это потерять. Я хочу, чтобы ты был счастлив.

На этот раз Крэйг, когда Карен попыталась продолжать, приложил палец к ее губам.

— Я преследовал тебя по переулкам и чердакам. Я соблазнял тебя в автомобилях. Я делал, черт возьми, все аморальные вещи, чтобы тебя увлечь. Прежде чем появилась даже мысль о ребенке. И ты это знаешь.

— Да, — прошептала она.

— Возможно, я немножко перехватил в идее твоей защиты. Но я начинаю понимать, что ты была еще хуже, стараясь защитить меня.

Мягко, как кот, он завладел ее руками и обвил их вокруг своей шеи.

— Ребенок для меня не ловушка, моя радость. Если его сейчас нет, он, вероятно, появится на будущий год. Ты любишь детей и я тоже, но это существует отдельно от нас с тобой. Я хочу тебя в своей жизни, потому что я тебя люблю. Без тебя все неправильно. Ты — лучшая половина моей души. Ну, теперь нам все ясно?

— Да, — прошептала она еще нежнее.

— Я не давал тебе обещаний прежде, но хотел бы дать одно теперь. Ни ураганы, ни дети, ни землетрясения не могут изменить то, что я хочу для нас. Я хочу быть с тобой, иметь время для тебя, для нас, и я обещаю, что мы этого добьемся. Ты мне веришь?