Барбара Мецгер - Рождественское проклятие

Но он сожалел о нем теперь. Если бы хорошенькая белокурая крошка Джулия приняла его предложение, то этим вечером он мог бы посадить детей себе на колени, помочь им зажечь рождественское полено, читать им Евангелие. Она играла бы на пианино, в то время как соседи дружно пели бы песню. Она могла бы согреть его просторную, холодную кровать наверху.

Вместо этого Оливеру Николсону было уже за тридцать, его наследником являлся кузен, а озноб, казалось, никогда не проходил. Он был более одиноким, чем когда-либо раньше, и только воспоминания составляли ему компанию. Призраки, надо же.

Неужели он проклят? – размышлял Ник, проводя пальцами по шрамам, пересекавшим его щеку, и по тем, благодаря которым его левая рука не могла поднять ничего тяжелее вилки. Он был хорошим офицером, его люди выживали в ужасных условиях, потому что ему удавалось вооружать и кормить их, наполовину за свой собственный счет. Нет, он не был проклят, если не считать проклятием то, что он выживал, когда другие погибали, за исключением…

За исключением того, что три года назад его отряд был уничтожен, когда Николаса отослали за вражеские линии, в день рождественских подарков [3].

За исключением того, что два года назад его лучший друг Грегори расстался с жизнью, спасая Ника, через два дня после Рождества, как только сражение возобновилось после праздничного перемирия.

За исключением того, что в прошлом году залп из французской пушки мог убить барона, если бы сабельная рана не заставила его упасть на землю за секунды до этого, в самый канун Нового года.

Совпадения или какие-то причуды фамильного проклятия, которые погружали замок Уорт в хаос во время Рождества? Ник знал об этом не больше, чем о том, что он должен делать с этой жизнью, которая была ему дарована. Для армии он был бесполезен, хотя ему и предложили кабинетную должность. Он мог бы занять свое место в Парламенте, если бы его мозг не вскипал от скуки, которой не видно конца. У его имений были компетентные управляющие, а инвестиции находились в более мудрых руках, чем у него. Ник не имел вкуса для высшего света и его фривольных развлечений, где важнейшие решения включали цвет чьего-то жилета или высоту уголков воротничка. Преемственность была обеспечена выводком его кузена, так что у Ника даже не было повода искать невесту и оправдывать этим свою жалкую жизнь. Кроме того, ни одна женщина, кроме самых отъявленных охотниц за состоянием или откровенных искательниц титула, не вышла бы за него, учитывая его покрытую шрамами физиономию и искалеченную руку.

Однако у лорда Уорта была еще одна цель, кроме того, чтобы напиться, как портовому грузчику в выходной, и эта цель привела его в это заброшенное место, в то время, когда принято выказывать доброжелательность: каким-то образом Ник собирался загладить свою вину перед семейством Грегори Ростенда. Сейчас барон поднял бокал здоровой правой рукой.

– За тебя, мой старый друг. Пусть один из нас поверит в то, что жизнь, которую ты спас, стоит такой цены.

Он выпил бренди, когда часы в холле пробили полночь, а затем швырнул пустой бокал в камин как раз в тот момент, когда вдалеке раздался звон церковного колокола, возвещавшего день Рождества. Шум был значительным, таким громким, что даже миссис Солтер, несомненно, услышала его. Звук оказался слишком громким для простого разбитого хрустального бокала, подумал Ник, хотя бренди и туманило его разум. Должно быть, зашевелились призраки замка Уорт. Счастливого Рождества.

– Что ты теперь натворил, бестолковый простофиля? Ты мог убить этих пожилых дам своими легкомысленными проделками.

– Ерунда, я всего лишь помахал им, когда они проезжали мимо.

Леди Эдрит с тревогой и отвращением всплеснула руками.

– Всего лишь? Помахал? Закованный в броню рыцарь, внезапно появившийся у дороги – это всего лишь? Ради всех святых, из-за тебя одна карета угодила в канаву, а другая – в каменный столб. Пожалуй, ты мог бы гнить в аду за такое дьявольское деяние.

Снова облачившись в доспехи, в которых ему не приходилось смотреть в злые зеленые глаза своей жены, сэр Олник пробормотал:

– Насколько плох может быть ад после вечности, проведенной с ворчащей женщиной?

– Что это означает, супруг мой?

– Я сказал, что пожелал им доброго вечера, а не пугал их. Кроме того, если бы второй кучер не был навеселе, то он мог бы избежать неприятностей.

– Теперь ты перекладываешь вину на других? Стыдись, заржавевший старый пережиток. Ты отнял десять лет жизни у этих пожилых леди, и ни у одной из них нет этих лет в избытке. Не говоря уже об учащенном сердцебиении и непоправимых травмах, которые ты мог причинить им.