Вера Копейко - Любовь в прямом эфире

— Да знаю, знаю, — засмеялся Гребнев. — Не удивляйся. Я заметил с первого раза все твои жесты, и ты никуда от них не денешься. Это, знаешь ли, язык тела. Я умею его читать. Кстати, очень советую научиться. В жизни помогает. Как помогает все, что умеешь ты, но не умеют другие.

Рука Игоря сердито дернулась, как будто собираясь повторить свой привычный жест. Но он удержался, прошелся пятерней по столу, смахивая с его поверхности невидимые пылинки.

— А нетерпение — не самый лучший друг в деле, — заключил Антон Данилович.

— Так что же… — Игорь откашлялся. — Значит, вы не станете спонсором моей программы?

— Ну вот, ты снова торопишься, — засмеялся мужчина. — Просто не понимаю, как вы с Дарьей, оба такие нетерпеливые, выносите друг друга.

Игорь дернулся, словно собираясь выскочить из кресла.

— Дай-ка мне досмотреть до конца, дружок.

Игорь не клал трубку: сидел в студии и ожидал окончания рекламы.

Наконец зрители снова увидели вагон подмосковной электрички и двух бродячих певцов.

— А он что же, твой отец, на самом деле собирается на ней жениться? — внезапно спросил Антон Данилович.

— Да что вы! — фыркнул Игорь.

— А она знает? Надя Фомина знает, что это игра? — с пристрастием допрашивал Гребнев.

— Конечно нет. Иначе разве она сыграла бы вот так? Смотрите дальше.

На экране возникла Надя, ее глаза были полны слез. Вот-вот они покатятся по щекам.

Антон Данилович хмыкнул.

— Да, это сыграть нельзя. Нет, — он покачал головой. — Девочка влюбилась в твоего отца.

— Не она первая, — бросил Игорь. В его голосе снова прозвучала скрытая гордость.

— Понимаю. Хорош собой, умен, журналист. Неважно, что без денег.

— Без больших денег, — кинулся на защиту отца сын, задетый репликой Гребнева.

— Да, ты прав. — Антон Данилович усмехнулся. — Одно очко ты отыграл. Хвалю.

— Но разве мы играем во что-то? — спросил Игорь, предчувствуя нечто такое, чему не мог дать определение.

— Мы играем не во что, а на что. Мы играем, дорогой мой, на деньги, — Гребнев вздохнул, его большой живот колыхнулся под белой футболкой.

Игорь молчал, ожидая, что скажет дальше этот человек.

— Ты хочешь от меня денег, Игорь. Хочешь получить их и сделать карьеру на телевидении. Я могу их дать. И могу не дать.

— Но вы обещали…

— Да, но я сказал: если мне понравится твоя программа.

— Она вам не нравится? В ней столько о мороженом. В ней все, как вы хотели, — любовь, а на ее фоне мороженое фирмы «Винд».

— Есть, согласен. Но знаешь ли, мороженое мое натуральное. Без обмана. Никаких растительных добавок. — Он покачал головой. — А в твоем сюжете, как ты сам сказал мне только что — обман. Добавки, если по-нашему. Вот я и думаю, стоит ли это моих денег.

Игорь молчал, совершенно ошеломленный. Мог ли он предположить, что услышит такое — и от кого? От Гребнева! Он был уверен, что в той среде, где обитает Дашин отец, понятия искренности, правды, честности даже не ночевали.

— Что ж, отец у тебя артист, — похвалил Антон Данилович, глядя на экран.

— Он профессионал, — сухо бросил Игорь.

— А ты?

— Надеюсь, я тоже, — не без гордости признался он.

— Ага… Значит, и ты тоже… — Голос Антона Даниловича звучал задумчиво. — Что ж, я Дарью предупрежу.

— О… о чем? — Игорь побледнел, а по спине пробежал холодок.

— О том, чтобы не верила тебе, — сказал Гребнев, неожиданно легко поворачиваясь в кресле перед телевизором.

— Не верила? Мне? — голос Игоря сорвался и стал тонким.

— Ну да. Ты ведь хочешь ее денег, дружок. Разве нет?

Игорь побледнел и крепко сжал трубку.

— О деньгах я говорил с вами, Антон Данилович. И мы оговорили все условия. Даша здесь ни при чем.

— Пожалуй, — заметил Гребнев. — Ладно, кончаем ля-ля тополя. После побеседуем. — Он положил трубку.

Антон Данилович пересел на диван. Надя смотрела на него с экрана все теми же, полными слез, блестящими от избытка чувств глазами.

— Я даже не думала, что такое бывает…

Она рассказывала, а Антон Данилович поражался, какой искренней может быть женщина. Он знал, что Надя Фомина теперь работает у него, он принял ее, потому что было место инженера и потому что об этом попросили Александр Павлович Артемов и Игорь. Он помнил, что рассказала Даша после катания в горах, и счел своим долгом отблагодарить за внимание к его дочери.

У него всегда было особе отношение к женщине. Он любил свою жену, а когда родилась Даша, он испугался. «Девочка, как страшно», — подумал он. О беззащитности женщины в этом мире он знал слишком хорошо. Он знал, что мужчина ищет в женщине, и сам не раз находил это. Потом встретил Наталью, которая, при всей силе характера, все равно слабее мужчины.