Дина Аллен - Репетиция свадьбы

— И ты остановилась на Жане-Луи, — презрительно скривился Майлз.

— Он хорошо ко мне относился, и уж чего-чего, а страсти в нем хватало. — Она невесело рассмеялась. — Но теперь мне ясно, что мое поведение с ним — это зеркальное отражение твоего по отношению ко мне. Я тянула резину, всячески продлевая его ожидание. — Эта мысль заставила ее нахмуриться. — Твой образ сидел в подсознании, ограничивая мою свободу. Что-то постоянно мешало мне сказать ему ясно и четко «да». Быть может, это была скрытая за семью печатями надежда на то, что ты меня разыщешь? — Она покачала головой, сдавив пальцами виски. — Когда Жан-Луи сделал мне предложение, я держалась до последнего, но в конце концов он настоял на помолвке… И тогда я согласилась позировать ему Остальное ты знаешь.

— Лучше бы твой портрет никогда не попался мне на глаза, — в сердцах буркнул Майлз.

— Ты обманываешь себя, — возразила Патриция, гордо тряхнув золотистой копной волос. — Потому что мой расчет оправдался. Мы и в самом деле начали все заново. И на этот раз ты не был бесчувственным манекеном. Ты изнывал от желания, и это было по-настоящему здорово. Попробуй, возрази!

Но потускневшие было переживания годичной давности вновь жарким вихрем ворвались в мир Майлза, и теперь негодование и обида человека, уязвленного в своих лучших чувствах, многократно усилили их. Его подло одурачили, над ним надругались, ему плюнули в душу. Сам вид бывшей невесты был ему сейчас ненавистен.

— Да, я хотел тебя, — злорадно осклабился он. — Кто устоит перед спелой красоткой в сексуальном наряде, которая трется об тебя, как кошка, облизывает губы и томно закатывает глаза? Сколько можно было пялиться на твои мини-юбки и грудь без лифчика? Ну, я и воспользовался твоими услугами — из любви к искусству.

На бледных щеках Патриции вспыхнули яркие пятна.

— Ах ты свинья!

Она рванулась к нему, но Майлз успел перехватить занесенную для удара руку и тут же ощутил тонкий аромат ее духов. В ужасе от возможной реакции собственного тела он резко оттолкнул Патрицию, но она успела разглядеть мимолетную панику в его глазах. Что-то похожее на триумф на миг отразилось на ее лице, и Майлз содрогнулся.

— Убирайся, — прохрипел он, выпрямляясь. — Утром ты покинешь этот дом.

— И не надейся, — храбро возразила она. — Никуда я не уеду. Я твоя гостья.

— Черта с два! — саркастически хмыкнул он. — Не уйдешь сама — я собственноручно вышвырну тебя на улицу.

В ее зеленых глазах загорелись злорадные огоньки.

— Что ж, газетчики с удовольствием ухватятся за этот скандал!

— Не пытайся меня шантажировать, это бесполезно. Я не желаю даже видеть тебя, не то что жить с тобой под одной крышей!

— А порепетировать можно?

— Что-о?!

— Ну, хотелось бы знать заранее, сколько у меня времени на сборы. Фоторепортерам эта информация окажется очень кстати.

Майлз сжал кулаки. Никогда еще в жизни ему так не хотелось ударить женщину, и сейчас пришлось призвать на помощь всю свою выдержку.

— Отлично, — вконец рассвирепев, прошипел он. — Оставайся, если нравится. Тогда уеду я.

— Пожалуйста. Но тебя очень легко найти. Вот нагряну в офис и устрою там безобразную сцену. Ты и в самом деле этого хочешь?

— Да что здесь происходит, в конце концов? — взвился Майлз. — Ты еще не насладилась местью?

— Я не пытаюсь тебе мстить! — В ее голосе послышалась неистовая мольба. — Ты же сам сейчас крушишь свое счастье.

— Ну конечно, мне же доставляет удовольствие бередить старые раны… — Мгновенно сообразив, насколько не к лицу ему подобные причитания, Майлз не нашел ничего лучше безрассудной атаки. — На что ты, в сущности, надеешься? У нас с тобой все кончено. И я сыт по горло этой комедией. Ты просто маленькая потаскушка, которая не может смириться с тем, что ее садистский замысел дал осечку. Тебе нравится играть с мужчинами, упиваясь их муками. И, по-моему…

— Но я же отдалась тебе! — простонала она, заламывая руки. — Зачем мне было идти на такой серьезный шаг?

— И что, по-твоему, это индульгенция на всю оставшуюся жизнь? Тебе было просто выгодно одурманить меня, не дать докопаться до правды раньше времени.

— Я и так собиралась все тебе рассказать… — Слова ее утонули в раскатах циничного смеха, но Патриция не сдавалась. — Я не сказала тебе о том, что память возвращается, потому что люблю тебя, — начала она срывающимся голосом. — И я всегда была твоей. А теперь я убедилась, что это чувство взаимно. И никуда тебя уже не отпущу. Ты можешь беситься сколько угодно, унижать меня, втаптывать в грязь… Я остаюсь с тобой, и рано или поздно вырву у тебя признание!