Рэй Морган - Прощай, мечта

Тори бросила на него гневный взгляд. То, что он говорит, правда, и тон его не был холодным или равнодушным, но она-то хотела услышать не эту горькую правду.

— Что еще? Что еще рассказал твой отец? Что он говорил о моем отце?

Марк задумался и несколько минут молчал. Потом поднял голову и произнес:

— Отец ничего об этом не говорил, когда я приехал в тот год домой. Эта тема не обсуждалась, ее замалчивали.

— Ясно.

Ясно, что ее не удовлетворил его ответ, но что он мог поделать? Марк вздохнул и грустно ей улыбнулся:

— Но спустя год, уже после смерти Рики, он заговорил со мной об этом. Вечером после похорон. Он слишком много выпил и не мог сдержать слез. Да и я тоже. Вдруг он начал говорить о сокровищах. Он сказал, что, возможно, нам не следовало вообще забирать сокровища из пещер, когда их там обнаружили впервые. Возможно, так распорядилась судьба… или дух дона Карлоса попытался вернуть золото туда, где ему следовало находиться. Тогда он и поместил сокровища в депозитную ячейку в банке. Чтобы не было искушения выставлять их в стеклянной витрине в библиотеке.

— Он что-нибудь еще сказал?

— Да. — Марк со вздохом потянулся. Солнце почти зашло, и похолодало. — Он начал винить во всех наших несчастьях тот мешок с золотом. Он думал, что это стало проклятием, которое легло на всю семью. С тех пор как сокровища были принесены в дом, посыпались несчастья: смерть моей матери, брак с Мардж, финансовый крах, увольнение твоего отца и смерть Рики.

Тори едва не улыбнулась. Несмотря ни на что, в ее душе остались теплые чувства к отцу Марка. Его сердце не очерствело. Тори всегда знала, что брак с Мардж не принес ему счастья. Очень хочется обвинить во всем Мардж. Это проще всего.

Но она должна узнать правду, а не только отдельные подробности, которые облегчат ее боль.

Тори подошла к обрыву и стала смотреть, как солнце сначала становится красным, а потом словно проваливается за горизонт. Ее всегда это поражало.

— Почему нет никого, кто бы знал что-нибудь еще? — удрученно произнесла она и повернулась к Марку. — Я за последний год не раз писала местным властям, чтобы выяснить хоть что-то. Те, кто работает сейчас в полиции и в судебных инстанциях, молодые люди и ничего не могут помнить.

Марк кивнул:

— Да, не осталось никаких следов.

— Как же нам тогда узнать, что именно произошло?! — с отчаянием в голосе воскликнула Тори. — И почему произошло?

— Послушай, Тори. Всего ты никогда не узнаешь. Некоторые вещи просто невозможно узнать.

— Скажи мне, Марк, как ты сам-то считаешь, что случилось? — с раздражением спросила она. — Скажи честно. Мой отец был виновен? Скажи, что ты думаешь.

Что он думает? Марк смотрел на взволнованное лицо Тори. Сказать прямо сейчас? Она на самом деле хочет узнать, что творится у него в голове?

Нет. Какая ей от этого польза?

— Забудь это, Тори. — Он шагнул к ней.

Тут он увидел, как по ее щекам потекли слезы.

— Тори…

Она отвернулась и быстро отошла в сторону, словно не хотела, чтобы он увидел ее плачущей.

— Тори, подожди.

Марк пошел к ней, а она побежала прочь. Последнее, что она помнила, — это то, что оступилась и упала у самого края обрыва, а поскольку бежала быстро, то по инерции начала соскальзывать вниз.

— Тори!

В одну секунду он схватил ее и вытянул наверх. Она прижалась к нему, хватая ртом воздух. Взглянув вниз, туда, куда едва не свалилась, она вскрикнула:

— Боже! Слава богу, что ты меня поймал.

«Я всегда тебя поймаю», — подумал он. Он крепко держал ее, говорить было трудно. Неужели он так думает? Хорошо, что он не произнес этого вслух. Вместо этого он спросил:

— С тобой все нормально?

— Кажется, нет. Лодыжка… словно ее проткнули.

Он выругался себе под нос, поднял ее на руки и отнес к поваленному дереву. Осторожно сняв с ее ноги кед, осмотрел лодыжку, которая распухала прямо на глазах.

— Не думаю, что ты сможешь наступать на ногу.

— Смогу. Я должна. — Тори встала и попробовала сделать шаг. — Ой!

— Дурочка, — с улыбкой сказал он. — Идти ты не сможешь. Я тебя понесу.

— Ни за что!

Тот первый раз едва ее не погубил. Но сейчас ее беспокоило не только собственное душевное равновесие — до дома идти далеко, а она не пушинка. Галантность — это замечательно, но здравый смысл лучше.

— Ты один раз меня уже нес, но тогда мы не находились так далеко. А отсюда до дома почти миля, да и местность здесь лесистая.

— Никаких трудностей я не вижу.

— Послушай. Я знаю, что в доме есть мототележка для гольфа.