Линн Грэхем: Софи и маркиз Карабас

— Не смей указывать мне, что правильно, а что нет. Я покажу тебе…

Антонио неторопливо поднялся с кресла.

— Можешь не утруждаться, я не стану тебя слушать. Пожалуйста, не повышай голос и выбирай выражения.

— Да с какой стати ты явился сюда и стал командовать, как будто ты здесь самый умный? возмутилась Софи.

— Может быть, я действительно самый умный, — отрезал Антонио. Его голос звучал непреклонно. — Я понимаю, что утрату родного человека пережить трудно. Наверное, на этой почве у тебя случился нервный срыв.

— Может, ты и прав, но причина моей ненависти к тебе в другом, — гневно сверкая глазами, заявила Софи. — Твой испорченный братец обобрал Белинду до нитки и оставил ей кучу долгов. Он растрачивал деньги моей сестры на азартные игры, скачки, развлечения. А когда у нее ничего не осталось, заявил, что любовь прошла, и — только его и видели!

Все это было известно Антонио, и все же он немного смутился. В свое время он предупреждал Белинду о том, что в финансовых вопросах она не сможет доверять Пабло. Однако сказать сейчас об этом Софи было бы бестактно с его стороны.

— Если это действительно так, то мне очень жаль.

Если бы я знал, то сделал бы все возможное, чтобы помочь Белинде.

Софи глубоко вздохнула:

— Больше тебе нечего сказать?

— Как это ни прискорбно, мы не в силах изменить прошлое, — несколько натянуто ответил Антонио. — Единственное, что я хотел бы обсудить с тобой, это будущее твоей племянницы.

Софи смерила противника взглядом, полным презрения и негодования. Непробиваемый. Невозмутимый. Холодный, как айсберг. И ему нисколько не стыдно за то, как его брат обращался с Белиндой. Посмотрите на этого красавца, который вознесся на пьедестал почета и богатства и не желает снизойти до простых смертных! Он живет в замке с прислугой. У него личный самолет и несколько лимузинов. Его модный костюм стоит, наверное, столько, сколько Софи зарабатывает за год. А о сочувствии Белинде не может быть и речи.

— Эта тема закрыта! — ответила Софи. Ее всю трясло от злости и негодования. — Ты такой же подлец, каким был твой брат!

Глаза Антонио вспыхнули.

— Твои оскорбления не имеют под собой никаких оснований. Кроме разве что глупых предрассудков.

— Да я на собственной шкуре испытала, на что ты способен! — с чувством сказала Софи. — Теперь я точно знаю, что ты не мой тип!

— Извини. Просто мне не нравятся татуировки, — сказал Антонио. Судя по его тону, он сказал это, чтобы задеть Софи.

— Татуировки? — переспросила она. Насмешка сослужила свою службу: изображение бабочки, которое Софи сделала себе на плече в восемнадцать лет, теперь жгло ей кожу, как клеймо. У нее начался очередной приступ ярости. — Да ты сноб до мозга костей! Змея подколодная! Как ты смеешь иронизировать надо мной?

Антонио не мог отвести глаз от ее пылающих щек и ярких зеленых глаз. Даже будучи вне себя от гнева, эта девушка оставалась чертовски привлекательной. Кровь бурлила в ее жилах, и она не могла сдерживать себя. Пусть это жестоко с его стороны, но Антонио было приятно узнать, что его вполне оправданная холодность в ту ночь до сих пор злила ее, хотя прошло уже целых три года.

— Давай будем называть вещи своими именами. Видимо, ты негодуешь, так как я видел тебя тогда…

Софи дрожала от ненависти и напряжения.

— И что же ты видел? — с вызовом спросила она.

— Лучше тебе этого не знать, — лениво отмахнулся Антонио. Ему хотелось подразнить Софи, чтобы еще больше разозлить ее. Девушка уже сейчас была в таком бешенстве, что готова была разнести в щепки весь офис, и Антонио решил посмотреть, долго ли она продержится.

Софи шагнула по направлению к Антонио и уставилась на него, уперев руки в боки, как рыночная торговка.

— Говори! Я тебя не боюсь. Что ты видел?

Антонио пожал плечами.

— Признаюсь, как и большинство других мужчин, я не прочь иногда позабавиться с ветреной женщиной, но, честно говоря, беспорядочные половые связи мне наскучили. Так что ты тогда просто потеряла время.

Это было последней каплей. Софи занесла руку, чтобы дать ему пощечину, но у нее ничего не вышло, так как Антонио был значительно выше. К тому же он моментально отреагировал на ее движение и увернулся, так что рука Софи едва задела его плечо — Ах ты, свинья! — крикнула она. — Думаешь, я жалею, что наше свидание сорвалось?

— Даже ни капельки не сомневаюсь в этом, querida [3], — мягким бархатистым голосом произнес Антонио, торжествуя и удивляясь собственной бесцеремонности.