Линн Грэхем - Софи и маркиз Карабас

Конечно, статной элегантной Белинде она и в подметки не годилась. Но Антонио ловил себя на мысли, что постоянно вспоминает о молодой привлекательной подружке невесты, красота которой в тот день не оставила равнодушным ни одного мужчину.

Но с такой девушкой нельзя иметь серьезные отношения, мрачно напомнил себе Антонио, и его губы скривились в пренебрежительной улыбке.

Софи яркая, сексуальная, женственная. Но она оказалась девушкой легкого поведения. Антонио видел, как она, вся растрепанная, и ее молодой любовник возвращались утром в отель после бурной ночи на пляже. Это отрезвило Антонио. Очевидно, Софи была настолько же неразборчива в связях, как туристы, которые едут в Испанию только ради того, чтобы вкусить телесных наслаждений и почувствовать свободу.

— Маленькая девочка. Моя первая правнучка, — произнесла донья Эрнеста, и нерешительная улыбка заиграла на ее губах. Черты ее лица смягчились, и в голосе появились нежные интонации. — Лидия. Красивое имя. С появлением ребенка castillo [1]преобразится.

Антонио едва сдержался, чтобы не поморщиться: в глубине души он понимал, что еще не готов взять на себя бремя отцовства. Ему только-только исполнилось тридцать. Он никогда не задумывался о том, чтобы вступить в брак и произвести на свет потомство. Собственно говоря, дети не интересовали Антонио, и он избегал их общества. Как их можно любить? Ведь это настоящие маленькие изверги — шумные, крикливые, непослушные.

Антонио был вполне доволен своим теперешним образом жизни и не стеснялся признавать это.

Раньше ему приходилось много и тяжело работать, чтобы возместить ущерб, нанесенный младшим братом семейному бюджету Роча. В то время как Пабло вел разгульную жизнь и предавался развлечениям, тратя направо и налево нечестно нажитые денежки, Антонио работал по восемнадцать часов в день. Он не мог позволить себе такую роскошь, как короткий рабочий день, отдых с друзьями или поездка в другую страну. В результате скопил солидный капитал и превратился в миллиардера. Теперь он наслаждался своей свободой.

Но Антонио сознавал, что грядут большие перемены: дочь Пабло вот-вот станет его воспитанницей. Он должен позаботиться об осиротевшей девочке, вернуть ее в Испанию и воспитывать как родную дочь.

— Тебе, конечно, надо будет жениться, — негромко произнесла бабушка.

Потрясенный услышанным, Антонио пытливо посмотрел на старушку, которая вышивала гладью и делала вид, что не замечает его реакции. Недовольство, смешанное с удивлением, читалось в его темных с золотыми крапинками глазах: оказывается, бабушка ждет не дождется, когда же он наконец женится.

— При всем моем уважении к тебе, abuela [2]… думаю, нет необходимости в такой жертве с моей стороны.

— Ребенку нужна мать. Я уже слишком стара для этой роли, а слуги не заменят малышке мать.

Ты много и часто путешествуешь, — напомнила внуку донья Эрнеста. — Единственный выход — это жениться. Твоя жена окружит ребенка заботой и любовью.

После этих слов взгляд Антонио стал жестче.

— Мне не нужна жена.

Донья Эрнеста ласково посмотрела на внука и понимающе улыбнулась.

— Тогда я горжусь тобой! Очевидно, ты уже все обдумал…

— Да, причем тщательно, — поспешно вставил Антонио. Ему не нравилось, что бабушка притворилась покладистой: наверно, она задумала какую-то хитрость.

— Видимо, ты готов и к тому, что все свое свободное время тебе придется посвятить малышке.

В конце концов, если ты будешь ее единственным родителем, то она постоянно будет требовать именно твоего внимания.

Ну нет, у Антонио не было никакого желания связывать себя такого рода обязательствами. Он не мог представить себя в роли родителя, который бежит менять пеленки по первому зову младенца.

Сама мысль об этом казалась ему нелепой. Ведь он маркиз де Саласар, глава древнего аристократического рода, он влиятельный бизнесмен, на него работают тысячи и тысячи людей. Его время драгоценно. Успех деловых проектов напрямую зависит от него. К тому же он ровным счетом ничего не знает о детях, а уж тем более о грудных младенцах!

Но он и мысли не допускал о том, что в ближайшее время ему придется связать себя узами брака.

Переодевая Лидию в чистую рубашечку, Софи не удержалась и пощекотала племяннице животик. Громко хохоча, Лидия потянулась к ней, требуя взять ее на ручки. Ее маленькое личико сияло от улыбки, а на лоб свисали мягкие каштановые кудряшки.

— Софи, по-моему, ты и сама еще ребенок! — усмехнулась Нора Мур. Ее сын Мэтт, коренастый, хорошо сложенный молодой человек, пододвинул старый детский стул на высоких ножках поближе к кухонному столу.