Барбара Воллес - Моя милая леди

Рокси повернулась на бок.

Может, на самом деле все проще, чем она думает? Может, препятствия на пути к лучшей жизни существуют только в ее воображении?

Майкл обвинил ее в том, что она опустила руки и не хочет двигаться вперед. То же самое можно сказать о ее матери, которая всю свою жизнь цеплялась за воспоминания о трагической любви, отгородившись невидимой стеной от остального мира. Уэнтворт, в отличие от нее, был человеком действия. Любовь не казалась ему чем-то сложным. Он собирался противостоять своему отцу, и, если бы не злой рок, возможно, ему бы удалось отстоять свое право быть счастливым.

Рокси обхватила себя руками. Может, она и не Синклер, но почему бы ей не последовать примеру возлюбленного своей матери?

Она машинально взяла с тумбочки свой мобильный телефон. На экране по-прежнему было сообщение Майкла.

«Ты не была ошибкой», — написал он.

Что он имел в виду? Ее дело? Ее саму? Может, и то и другое? Как бы там ни было, эти четыре слова подарили ей надежду.

«Где это слыхано, чтобы Темплтон отказался добиваться того, чего он хочет?» — Майкл отлично помнил, когда сказал эти слова своему брату, но ситуация, в которой он оказался, была несколько другой. Грант и Софи были оба горды и упрямы, и это мешало каждому из них сделать первый шаг. Майкл пытался поговорить с Роксанной, но она не хотела его слушать.

Разве он мог ее винить? Она страдала, а его волновало, что он потерял свой бизнес и подвел семью.

Майкл положил скоросшиватель в большую картонную коробку. Одним из недостатков фирмы, состоящей из одного человека, является то, что все приходится делать самому.

«Зато у тебя мало вещей, и сборы не займут много времени», — подбодрил он себя, убирая в коробку еще одну папку.

Стопка писем Уэнтворта лежала поблизости. Ее нужно вернуть Рокси. Он пять раз тщетно пытался до нее дозвониться и в конце концов отправил ей сообщение.

— Значит, это правда.

Подняв голову, он увидел своего отца, Майкла Темплтона Второго, который без церемоний вошел в кабинет и сел в кресло за столом, словно это был его собственный офис. Его волосы цвета соли с перцем были зачесаны назад. Эта прическа подчеркивала его мужественные черты, а элегантный плащ от «Берберри» говорил об успехе и финансовом благополучии.

— Когда Джим Брэссард сказал мне, что ты обращался к нему по поводу работы, я не поверил своим ушам. Что, черт побери, происходит?

Майкл положил в коробку очередную папку.

— Разве не видно? Я закрываю лавочку.

— Я вижу. Но почему ты закрываешь свою практику? Ты ничего не говорил. Я думал, тебе нравится работать на самого себя.

— Есть мне тоже нравится.

Судя по сдвинутым бровям, отец не оценил его остроумный ответ.

— Видимо, таким образом ты попытался сказать, что твой бизнес сейчас испытывает небольшие затруднения.

— Малюсенькие, — смеясь, ответил Майкл. — Может, ты не заметил, папа, но в стране сейчас экономический кризис.

— Если бизнес идет плохо, необходимо удвоить усилия. Нельзя опускать руки, Майкл. Темплтоны так не делают.

Майкл стиснул зубы. Господи, как же он устал от всех этих требований и ожиданий!

— Помнишь, когда ты начал заниматься плаванием, ты первое время был самым слабым в группе?

— Я только помню, что был на два года младше остальных.

— Да, но ты приложил больше усилий и в конце года стал сильнее всех своих товарищей по команде.

Разве могло быть иначе, когда отец каждые выходные водил его в бассейн на дополнительные тренировки? Майкл безропотно подчинялся ему. Он хотел получить одобрение отца, сделать так, чтобы тот им гордился. Стать лучшим из лучших.

— Мы с матерью столько в тебя вложили не для того, чтобы ты пасовал перед трудностями. В твоем возрасте у меня уже была процветающая практика и два партнера. Да, у меня тоже бывали трудные времена, но я стискивал зубы и продолжал бороться.

— Что, если я этого не хочу? — не выдержал Майкл.

— Что за бред? Разумеется, ты этого хочешь. Когда в прошлом году я сказал, что тебе следует открыть свое дело, ты со мной согласился.

Тебе следует. Они никогда не обсуждали, чего хочет сам Майкл. Может, ему пора перестать быть марионеткой?

— Люди меняют свои решения, — сказал он отцу. — Возможно, я больше не хочу этого. Возможно, я хочу чего-то другого.

— Ты с восьми лет хотел стать юристом, Майкл.

— Неужели? Помнится, в восемь лет я мечтал стать пиратом. — Он бросил в коробку следующую папку. — Кстати, это был последний раз, когда я хотел чего-то, что выбрал сам. Я сказал тебе, что хочу стать юристом, только потому, что, как любой восьмилетний мальчишка, я хотел быть похожим на своего отца. Я понятия не имел, что ты захочешь превратить меня в свою копию.