Светлана Чистякова - Провинциалка

Чем дальше рассказывал Кирилл, тем больше округлялись глаза у Вяземского.

— Да что это с ним происходит, — думал Гриша, — я его вообще не узнаю.

Закончив свою повесть, Кира повесил голову.

Григорий встал и в задумчивости прошелся по кабинету.

— Что-то знакомые какие-то симптомы, — он неопределенно помахал рукой, — слушай, Казанцев, а ты случайно не того, в смысле не влюбился?

— Да ну, нет, конечно, ты что, Гришка, со мной этого вообще не может быть, — ответил ему Кира, но прозвучало это как-то не очень убедительно.

— Ну почему же не может, Кирка, очень даже может, все когда-нибудь влюбляются и ты не исключение, — улыбаясь, сказал Вяземский и хлопнул друга по плечу.

— Ты что, считаешь, что я могу влюбиться вот так вот, с первого взгляда? Я?! Да и вообще, она уехала.

— Ну, в жизни все бывает в первый раз, — философски заметил Григорий и предложил, — а ты поезжай за ней, мы тут и без тебя как-нибудь управимся.

— Да куда ехать-то, Вяземский, скажи мне, куда? Если бы я только знал! Я понятия не имею, куда она уехала. Я не взял у нее ни адреса, ни телефона. Я знаю только ее имя, понимаешь, нет!

— Как это ты не знаешь? Ты же провожал ее на поезд, неужели ты не видел, куда он идет? Там обычно таблички на вагонах висят, Москва там, Санкт — Петербург например, ты, что не видел, Кира?

— Я, Гриша, вообще ничего не видел, кроме нее. Я опомнился только тогда, когда поезд скрылся из вида. — Что делать-то, Вяз? — с тоской спросил Кирилл.

— Слушай, Кир, я все понимаю, но ты соберись пока, давай разберемся с коллекцией, проведем показ и подумаем, где искать твою провинциальную Джульетту. Юльку подключим, она ведь у меня умница, ты же знаешь, она обязательно придумает что-нибудь, хорошо? Соберись, Казанцев, будь мужиком, прорвемся! А сейчас, поехали по домам, поздно уже.

Он вытащил Казанцева из кресла, и они направились к выходу.

Следующие десять дней Кирилл работал как одержимый. Работой он старался заглушить тоску по девушке, которую видел один день, почти не знал и даже не успел поцеловать.

Вяземский как мог уговаривал и успокаивал его. Дескать, все пройдет, время все вылечит, скоро все забудется. Говорил ему, чтобы он сходил в какой-нибудь клуб или ресторан, расслабился, снял подружку на ночь.

— Кирилл, послушай меня, — внушал ему Гриша, — ну зачем тебе какая-то девчонка из провинции? Ты же уважаемый человек, крупный бизнесмен, у тебя репутация, наконец, ты красив и богат, скажи мне, зачем она тебе? Ты работаешь в модельном бизнесе, тебя окружают такие красавицы, да любая пойдет за тобой на край света, ты только свистни. Подумай, что о тебе люди скажут?! Блестящий Кирилл Сергеевич Казанцев влюбился в барышню из провинции! Это же кошмар, Казанова, неужели ты не понимаешь? Я уже не говорю о том, что скажет твоя матушка, когда узнает об этом. Да ее же удар хватит! Про Макса, я вообще не говорю!

— А мне все равно, Гриша, что скажут люди, что подумает мама, как к этому отнесется мой брат, мне плевать, понимаешь!

Мне нужна она, только она, понимаешь, нет. Она не такая как все, она настоящая! И, между прочим, твоя Юля тоже не с Рублевки.

— Юля, это совсем другое. И потом, она все-таки москвичка. И мы сейчас не об этом говорим, а о твоих прежних подружках. Они то, что у тебя были искусственные что ли?

— Ты не понимаешь, они все куклы, бездушные раскрашенные куклы, их всех интересует только то, что я хороший любовник и еще мой банковский счет. А у этой девушки есть душа.

Она же не знает, кто я. Видел бы ты, как она на меня смотрела. Я не знаю, может ты прав, и я действительно влюбился, но одно я знаю точно, мне нужна эта девушка! Только она! И я найду ее, обязательно, что бы мне это не стоило!

— Тебе нужен врач, Кира, сказал Вяземский, сняв очки и устало потирая глаза, — ты, что у нас крутой психолог, чтобы за несколько часов разглядеть в ней душу? И откуда ты знаешь, что она вообще о тебе думает, возможно, она уже забыла тебя. И потом, у такой милой девушки, наверное, есть парень.

Кирилл вскочил с кресла. Мысль о том, что у Ани может быть жених, не приходила ему в голову. Он представил себе девушку в объятиях другого мужчины. От ярости у него потемнело в глазах.

— Нет! — рявкнул он. Она не забыла меня, я в этом уверен, да меня невозможно забыть и она будет моей, только моей, я клянусь тебе, Вяз!

— Однако! Ну и самомнение у Вас, господин Казанцев, не ожидал, — ухмыльнулся Григорий, удивленно посмотрев на друга.