Мэгги Кокс: Побежденный холостяк

— Марко…

— Что такое, Грейс?

— Я бы хотела сказать это как-то мягче, но я не знаю как. Я возвращаюсь в Африку, в приют.

— Когда? — Марко снял очки, и Грейс заметила, как потемнели его глаза. — Только не говори, что твой отпуск окончен.

Язык отказывался повиноваться Грейс, но она должна была это сказать.

— К сожалению, это так. Я улетаю сегодня. Двое волонтеров из приюта подцепили лихорадку, и теперь там очень не хватает рук. Кроме меня, никто не может туда отправиться. Все остальные волонтеры уже работают в других местах. К тому же я уже там бывала и все знаю, дети ко мне привыкли. Им очень нужен кто-то, кто не просто будет работать, но и поддержит моральный дух, понимаешь? Уверенность, что все будет хорошо…

Его лицо ожесточилось, и Грейс прикусила губу. Казалось, даже небо вдруг потемнело и солнце стало менее ярким.

— Не думай, пожалуйста, что я не хочу остаться с тобой, Марко. Но у меня нет выбора — я не могу спокойно сидеть здесь, когда у них там столько работы.

Марко молча встал и подошел к краю балкона, глядя на зеленые лужайки и видневшуюся вдалеке гостиницу — ту самую, где они впервые встретились. Грейс тоже встала и нерешительно подошла к нему. Его спина была напряженной — расслабленная и доверительная атмосфера рассеялась без следа. Марко обернулся и посмотрел на нее — при взгляде в его посуровевшее лицо Грейс похолодела.

— Как ты думаешь, что я должен сейчас делать? Прыгать от радости? Ты приехала отдыхать от работы в Африке, а теперь собираешься рискнуть своим собственным здоровьем, направляясь прямиком туда, где бушует лихорадка. Ты сама говорила, что совершенно вымоталась, а ведь с тех пор прошла всего пара недель. Я не хочу, чтобы ты заболела и умерла, как Азизи. Поэтому я против того, чтобы ты ехала.

Грейс вспыхнула и гордо вскинула голову:

— Еще неизвестно, может, волонтеры заболели другой болезнью. Анализы в больнице пока не готовы. Но как ты не понимаешь, что именно сейчас детям нужна вся возможная помощь и поддержка? Я уже отдохнула, к тому же я здорова и сильна. Со мной все будет в порядке, правда! — произнесла Грейс, чувствуя на глазах слезы. Слова Марко означали, что он даже не рассматривает возможность поехать вместе с ней и вообще полагает ее действия несусветной глупостью.

— Я против того, чтобы ты ехала, — повторил Марко, в задумчивости потирая подбородок. — Но в этом вся ты. Всегда бросаешься грудью на амбразуры. Конечно, преданность какому-либо делу вызывает уважение, но быть преданным — это одно, а рисковать здоровьем или даже жизнью просто-напросто глупо!

— Прости, Марко. Но именно это я и собираюсь сделать. Постарайся не слишком сильно на меня за это сердиться.

— Я не могу на тебя сердиться. Но видит Бог, все бы отдал, чтобы ты передумала.

Грейс слегка лукавила, когда говорила, что все будет хорошо, но знала — она поедет, несмотря ни на что. Она привыкла всегда помогать тем, кому нужна помощь, и в любом случае не смогла бы спокойно наслаждаться прелестями Алгарве, зная, что оставшиеся в Африке волонтеры сбиваются с ног.

Марко посмотрел на нее так, словно хотел сказать что-то еще, но передумал. Он открыл дверь и вернулся в дом. Грейс осознала, что он уходит, и неизвестно, увидятся ли они еще когда-нибудь. По ее щеке сбежала слеза. Она не могла представить, что их отношения примут такой оборот. Она бросилась за ним:

— Марко! Ну не сердись на меня! Честное слово, все будет в порядке. Подожди хоть минуту!

Грейс подбежала к столу и схватила блокнот, в котором делала пометки, планируя вчера вечером свой отъезд. Она нацарапала на листе бумаги свой мобильный телефон и адрес, а потом, на всякий случай, — еще и телефон и адрес родителей. Вырвав страницу, она протянула ее Марко:

— Вот, возьми. На случай, если когда-нибудь захочешь со мной связаться.

Он медленно кивнул, взял листок и положил его в задний карман:

— Рейс уже забронирован?

— Да, сотрудники фонда все сделали вчера ночью. Скоро приедет такси и отвезет меня в аэропорт.

— У тебя достаточно денег?

— Да, конечно.

— Ну, тогда я больше ничего не могу для тебя сделать. Береги себя. И пожалуйста, не рискуй понапрасну.

В его голосе было что-то такое, от чего у Грейс побежали по коже мурашки. Марко наклонился к ней и страстно поцеловал в губы — так, что у нее перехватило дыхание. И не успела она опомниться, как он резко развернулся и пошел прочь. Входная дверь закрылась за ним с громким стуком.