Мэгги Кокс - Вспомнить и простить

Она тосковала по морю весь день. Как только пробило пять тридцать, Кэролайн закрыла магазин, села на велосипед и помчалась на пляж. Оставив велосипед на обычном месте, она чуть ли не бегом побежала к кромке воды, полной грудью вдыхая свежий соленый воздух, и все никак не могла надышаться.

Кэролайн не могла долго обходиться без моря. Жизнь — вот что оно для нее означало. Из этого незримого единения она черпала силы и справлялась с невзгодами.

Сегодня она проснулась с чувством смутного беспокойства. В течение дня оно только усилилось, так что ей стоило огромного труда сосредоточиться на обслуживании покупателей ее маленького художественного магазинчика. К тому же Кэролайн ждала еще куча дел, до которых она так и не добралась. Весь рабочий день прошел в тоскливых взглядах на часы и в желании повесить на дверь табличку «закрыто», чтобы можно было вновь оказаться на любимой тропке или выплеснуть снедающую ее тревогу на холсте.

Грудь сдавило, словно обручем. Как трудно дышать... Она грустно улыбнулась, слушая грохот волн, разбивающихся о скалы. Кого она хочет обмануть? Здесь она может позволить себе быть честной сама с собой.

Причина тревоги вся та же: просто сегодня о себе напомнила старая боль, с которой она живет вот уже семнадцать лет. Иногда эта тревога самовольно покидает тайники прошлого и вламывается в настоящее, заставляя сердце сжиматься, как раньше.

Но и Кэролайн времени не теряла — знает, как можно бороться с этим чувством. Нужно глубоко вздохнуть, закрыть глаза и открыть те внутренние заслоны, которые отделяют ее сегодняшнюю жизнь от горьких воспоминаний прошлого. Тогда их поток вновь накроет ее с головой и отхлынет, как отлив, унося прочь всколыхнувшуюся горечь.

Пройдя по заветной тропинке, Кэролайн забралась в пещеру, которую привыкла считать своей. Бессчетное число раз она приходила сюда, чтобы сгореть в огне своих воспоминаний. И, как птица Феникс, вновь возродиться из их пепла.

Сколько он уже здесь не был? Шестнадцать, семнадцать лет?

Да, семнадцать лет прошло с тех пор, как Джек покинул этот приморский городок. К его радости, за все это время город ничуть не изменился и предстал перед ним таким же, каким иногда являлся в его снах.

Он шел по тихой улице, чувствуя, как радость от встречи постепенно тает, оставляя в душе пустоту и наполняя сердце горечью. Может, невесело думал Джек, для него было бы лучше, если бы город хоть немного изменился. Потому что, глядя на знакомый ряд прибрежных домов, потрепанных морскими ветрами и временем, он, против своей воли, восстанавливал в памяти то, что ценой невероятных усилий ему удалось забыть за эти годы. Когда показался знакомый поворот, оканчивающийся, как он знал, тупиком, перед его глазами живо предстал дом, в котором он жил когда-то с матерью. Джека захлестнул целый поток чувств. Потребовалась вся сила воли, чтобы устоять перед напором нахлынувших на него воспоминаний.

Особенно ярким было одно, стоявшее особняком и притягивавшее его к себе как магнит. Джек и не заметил, как прошлое взяло над ним верх. Невидящими ничего вокруг глазами он смотрел вдаль и заново переживал события, от которых его отделяла целая вечность.

До мельчайших деталей он запомнил тот день, когда впервые увидел Кэролайн Тримейн. Она возвращалась домой из школы, окруженная группой щебечущих девчонок, но он видел только ее. С того самого момента жизнь Джека круто переменилась, но он еще этого не знал. Ни одна женщина, с которой ему довелось встречаться позже, не затронула тех струн, которые зазвучали в его душе, стоило ему бросить взгляд на красивую девочку с длинными льняными волосами и робкой улыбкой на губах.

Он вспомнил парня, который пожирал глазами изящную фигурку школьницы, и невесело усмехнулся над собой. Кэролайн была одета в школьную форму, но скучный черный костюм сидел на ней иначе, чем на других, выгодно подчеркивая длинные стройные ноги...

Пошел дождь. Холодные капли упали на лицо. Он поежился, но лишь поглубже засунул руки в глубокие карманы дождевого плаща и поднял голову. Мелкий дождь оросил длинные ресницы, стекая по впалым щекам и освежая лицо. Калейдоскоп воспоминаний рассыпался, и к нему вернулась привычная ясность ума.

Скорее всего, она уже не живет здесь, в городе, в котором прошло его детство. Кэролайн жила здесь вдвоем с отцом, матери у нее не было — она умерла. С благословения своего отца, врача по профессии, который быстро стал местной знаменитостью, Кэролайн наверняка уже вышла замуж за какого-нибудь амбициозного молодого доктора, будущего светилу мировой медицины. А сам старик Тримейн, удостоверившись, что передал дочь в надежные руки, после выхода на пенсию поселился где-нибудь в окрестностях Лондона. Наверняка в аристократическом районе.