Линда Ховард - Сокровище души

Декабрь 1307 года

Франция

В потайном каменном подземелье стояла такая промозглая сырость, что от нее не спасали ни две маленькие жаровни, ни одежда, — холод пробирал до самых костей. Пара дымящих факелов освещала двух человек, которые не обращали внимания на озноб и, казалось, были полностью поглощены происходящим.

Один стоял, другой опустился перед ним на колени, хотя смиренная поза явно не соответствовала гордому повороту головы и широким плечам. На его фоне стоявший казался совсем не высоким. В свои пятьдесят с лишним лет Валькур уже не чувствовал себя тем могучим воином, каким был когда-то: каштановые волосы и борода изрядно поседели, худое лицо исполосовали глубокие морщины. Он многие годы нес бремя долга и ответственности, пришло время переложить его на плечи молодого льва. В Ордене нет лучшего воина. Во всем христианском мире не было лучших воинов, чем в Братстве, лучших из лучших и на поле брани, и на турнирах.

Теперь это в прошлом.

Минуло лишь два месяца с той пятницы 13 октября 1307 года от Рождества Христова, когда Филипп IV Красивый и его марионетка папа Климент V в угоду собственной алчности уничтожили самый могущественный из когда-либо существовавших орденов — рыцарей Тампля. Некоторые из братьев спаслись бегством, другие приняли ужасную смерть, многие из попавших в плен умерли, потому что не пожелали отречься от своей веры.

Великий магистр не оставил без внимания угрожающие признаки, однако предпочел заботиться не о собственной безопасности, а о том, как понадежнее укрыть сокровища Ордена. Возможно, Жак де Молле чувствовал приближение катастрофы, ибо уже несколько раз беседовал с Валькуром о флоте, который не должен попасть в руки Филиппа. Тем не менее и сам магистр, и второе после него должностное лицо в Ордене, приор Жоффруа де Шарни, прежде всего беспокоились о выборе хранителя сокровища. После многочасового обсуждения он пал на Ниала Шотландского. И причиной тому были не только его доблесть и искусство владения мечом, в котором ему не было равных. Главным достоинством было его доброе имя.

И все же Великий магистр сомневался в правильности выбора. Шотландец своенравен, непредсказуем. Хотя он и принес клятву на верность Господу и Братству, слова его порой звучали неубедительно, особенно когда этот человек давал обет целомудрия. Он должен вступить в члены Братства, и монах уже никогда не станет королем, ибо король обязан продолжать свой род, иметь наследников престола. А молодой воин статен, горд, умен, хитер, безжалостен, прирожденный лидер, короче, обладает всеми качествами великого короля. Но он должен служить Господу, поэтому выбор тут прост: или убить его, или лишить возможности стать королем.

Ход мастерский. Встав, хоть и вынужденно, под знамена Тампля, Ниал закрыл себе дорогу к шотландскому трону. Если же он захочет нарушить клятвы, данные Ордену, то навсегда покроет себя позором и все равно лишится короны.

Пусть шотландец не пригоден к монашеской жизни, зато он прекрасный воин. Если его будет одолевать похоть, значит, он станет еще более неистово сражаться, а если его взгляд и задержится на чем-то запретном — не беда. По мнению Великого магистра, Ниал все-таки не нарушит данные клятвы. Он человек слова.

Это, а также боевое искусство шотландца послужили де Шарни достаточным основанием для того, чтобы избрать Ниала следующим хранителем сокровища. Если Великий магистр глава Ордена, то приор, несомненно, самый влиятельный из рыцарей. К тому же де Шарни сам много лет был хранителем, так что последнее слово за ним, а он выбрал Ниала Шотландского. Валькур от души одобрил его выбор. Теперь молодой воин отвечает за сокровище собственной жизнью.

— Возьми это, — прошептал он, чувствуя смятение Ниала и не зная, чем его утешить. — Что бы ни произошло, сокровище не должно попасть в чужие руки. Братство всегда было предано нашему Господу и его помазанникам, мы без колебаний обязаны выполнять свой долг.

Холодный каменный пол студил колени шотландца, но тот едва ли это замечал. Густые черные волосы, коротко подстриженные по уставу, блестят, несмотря на холод подземелья, от тела исходит жар. Когда он медленно поднял голову, в темных глазах отразилась горечь.

— Даже теперь? — спросил Ниал с сомнением в голосе.

— Особенно теперь, — улыбнулся Валькур. — Мы служим Господу, а не Риму. Кажется, святой отец забыл ату разницу.