Маргарет Эллисон: Рождественское чудо

Ким окинула ее быстрым оценивающим взглядом. Великолепная блондинка небольшого роста. Почему-то Ким сразу безотчетно возненавидела эту женщину. Ее раздражало в ней все, и особенно то, как обтягивало ее ладную фигурку короткое черное платьице. А может быть, ей было просто неприятно смотреть, как она повисла на Тони.

— Пошли танцевать, — сказала женщина. — Ты обещал!

Ким заставила себя посмотреть на Джейсона, стараясь подавить внезапно вспыхнувшую ревность.

— Дженни, ты знакома с Джейсоном Нирбо? — сказал Тони, не отрывая глаз от лица Ким.

Женщина кивнула. Не вызывало сомнений, что она уже изрядно выпила.

— Я думаю, что…

— А это Ким Риссон, — представил Тони. — Дочь доктора Риссона.

— Очень приятно, — безразлично ответила женщина и сжала руку Тони. — Пойдем же, Тони.

Тони был вынужден оставить Ким с Джейсоном.

— Веселитесь, — бросил он на прощание и удалился под руку с блондинкой.

Джейсон улыбнулся, наблюдая, как Тони и Дженни пробираются поближе к оркестру, расталкивая другие пары.

— Ох уж этот Тони. Вечно на нем висит какая-нибудь смазливая девица. И как он только успевает с ними управляться? — добродушно заметил он.

Ким вышла из машины и надела солнечные очки. В этом не было никакой необходимости — день был пасмурным, и, хотя стрелки показывали уже девять часов утра, казалось, что солнце еще не вставало. Ким надела очки, потому что не выспалась и ее утомленные глаза болезненно реагировали на свет. Ей было бы не так обидно, если бы причиной ее бессонницы явилась бурно проведенная ночь, а не мучительные раздумья о Тони. После того как Дженни утащила его танцевать, Ким на время упустила его из виду. Когда же увидела его снова, он выходил из зала под руку с Дженни.

Вскоре после этого Ким покинула вечеринку, терзаясь от ревности, но не желая признаться в этом даже себе самой.

Справа от нее резко затормозил красный автомобиль. Сердце в груди Ким перестало биться, когда она поняла., что в машине сидят Тони и Дженни. Вместе.

— Привет, Ким, — сказал Тони, распахивая дверцу.

— Привет, — ответила Ким, коротко кивнув. Она с трудом подавила желание убежать и осталась на месте, вежливо ожидая, когда они приблизятся к ней.

— Дженни, помнишь Ким Риссон? — спросил Тони.

Дженни возилась с замком дверцы.

— Я познакомил вас вчера вечером.

Она засмеялась:

— Я мало что помню о вчерашнем вечере. О, мне надо бежать! — воскликнула она, взглянув на часы. — Опять опаздываю. И все из-за тебя, — игриво ткнув Тони локтем, сказала она.

Ким задохнулась от возмущения и двинулась к больнице. Это уж слишком!

Но они догнали ее.

— Дженни тоже работает в хирургическом отделении.

— Очень мило, — ответила Ким, презрительно взглянув на него. После такого взгляда он не осмелится идти за ней дальше. Но Тони как ни в чем не бывало продолжал:

— Она занимается распределением трансплантатов.

Можно подумать, ей это интересно! Она больше не желает его видеть. Никогда.

Дженни вдруг резко свернула в сторону.

— Пока, ребята. Тони, встретимся около шести. — И, на бегу снимая пальто, девушка помчалась к административному зданию больницы.

Ким и Тони остались одни. Ким продолжала идти, все ускоряя шаг.

— Дженни.

— Меня не интересует эта Джинни…

— Дженни, — поправил Тони.

— Мне все равно, как ее зовут, — оборвала его Ким, подходя к лифту.

— Она живет…

— Послушай, — нетерпеливо перебила его Ким, — не нужно ничего объяснять. Меня не касается, с кем ты проводишь свое свободное время.

Двери лифта открылись, из него вышла пожилая женщина.

— Доброе утро, доктор Хофман, — обрадовалась женщина. — Как хорошо, что я встретила вас. Я хотела спросить по поводу мужа…

Ким воспользовалась заминкой, вошла в лифт и быстро нажала кнопку.

— Ну как тебе понравилось на вечеринке? — как бы между прочим поинтересовался отец.

Ким с трудом выдавила улыбку:

— Все было замечательно.

Ее жалкая улыбка не смогла бы обмануть даже ребенка.

— Неужели так плохо?

Ким улыбнулась:

— Креветки оказались очень вкусными.

— Ты видела там… Тони?

— Да, он был там.

— Ну, и… вы поговорили? — с надеждой спросил Риссон.

Она подозрительно взглянула на него:

— Папа… ты к чему клонишь?

— Да ни к чему.

— Слушай, Тони — не мой тип. Я сама не знаю, что такое «мой тип», но он точно к нему не относится. И хватит об этом. Кстати, мне казалось, что ты его недолюбливаешь?