Карен Брукс: Серьёзные отношения

Ласковая и в то же время горькая улыбка тронула губы Дьюка. Он протянул руку и легко провел по щеке Тины.

— У нас могут появиться новые общие воспоминания, Тина. Такие воспоминания, которые не так-то просто будет забыть.

Тина с ужасом почувствовала, как под его лаской ее холодная решимость растаяла, как лед на летнем солнце. Ее вновь захлестнули бурные чувства. Да, Дьюк хочет ее и намерен получить в самое короткое время, — теперь она это знала.

Его жесткие пальцы взяли ее руку, сжали собственническим жестом. От его прикосновения по всему телу Тины прошла волна влажного жара, опаляя огнем безумного желания. Наконец-то это может свершиться! Дьюк Торп, герой ее девичьих грез, — вот он, рядом, и она сможет получить его, если только захочет!

Неужели это действительно произойдет — то, 6 чем она столько лет мечтала? Неужели через час или два она будет лежать в его объятиях? Но вправду ли этот непонятный, странный человек желает этого?

Это был не тот Дьюк, память о котором она свято хранила. Теперь ясно видно, что именно этот человек написал все те пугающие, затягивающие в опасный омут драмы, полные тревоги, чуждые всему ясному и доброму.

— Чего ты хочешь от меня, Дьюк? — выпалила она, отчаянно стремясь понять его намерения.

— Только то, Тина, что ты легко могла бы мне отдать.

— Что ты этим хочешь сказать? — Ее глаза сверлили его. Однако он сохранял спокойствие.

— А чего бы ты больше всего желала, Тина?

Если бы он задал этот вопрос пять минут назад, Тина без колебаний ответила бы — тебя. Но это было пять минут назад…

Теперь она не намеревалась обнаруживать перед Дьюком свои слабости. Она вызывающе вздернула голову.

— В моей жизни самое важное — моя профессия и успех в делах.

Дьюк был явно обескуражен. Он отнял свою ладонь от ее руки. Его лицо окаменело, рот превратился в тонкую линию. Зеленые глаза стали по-зимнему холодны, в них появилось циничное выражение.

— Ах, только и всего? Ну, тогда я в состоянии дать тебе все то, о чем ты мечтаешь, — медленно, растягивая слова, произнес он, намекая на то, что не откажется от платы за свои старания.

— Зачем это тебе, Дьюк? Какой смысл в этом? — недоуменно спросила Тина, как бы пытаясь догадаться о причинах предложения Дьюка. — Что ты с этого будешь иметь?

Он смотрел на нее равнодушно, без всякого выражения.

— Ланч будет подан в моем номере. Может быть, мы пойдем туда и все обсудим наедине?

При мысли о том, что придется остаться с ним с глазу на глаз, Тина перепугалась. Она инстинктивно чувствовала, что согласись она пойти на этот шаг — и все ее мечты рухнут и в будущем ей останется только горькое разочарование.

Тина заставила себя принять фальшиво равнодушный, беспечный вид. Ей надо пройти через это испытание, пройти до конца весь путь. Может быть, это будет часом ее освобождения, вызволения из плена многолетнего ожидания Дьюка. После этого она станет по-настоящему свободной и независимой.

— А после ланча, Дьюк… что произойдет потом? — Тина произнесла это, отступив на шаг и с легкой издевкой глядя ему прямо в глаза.

— Ну, Тина, — протянул он, — тут все целиком зависит только от тебя, и ни от кого больше.

Насмешливо ухмыляясь, он подхватил ее под руку и повел к лифту. Она не пыталась сопротивляться, хотя в душе корчилась от омерзения — к нему и к самой себе. Возможно, это необходимо, необходимо для того, чтобы наконец освободиться от его власти над ней.

Тина чувствовала всю постыдность и двусмысленность своего положения. Но без страха решила встретить все, что уготовила ей судьба.

Однако вся решимость Тины улетучилась, едва только она увидела перед собой дверь номера Дьюка. Сердце ее вновь застучало как сумасшедшее, ноги задрожали, она чуть не упала. Колоссальным усилием воли Тине удалось справиться с собой, но ее состояние выдавали предательски трясущиеся губы. Когда Дьюк взглянул на нее, приглашая войти, на его лице отразились сомнение и беспокойство.

С минуту он пристально смотрел в лицо Тины. Глаза его на миг затуманились выражением странной тоски и сожаления. Что это было: крушение надежд или горькие воспоминания — Тина не знала, да и не желала знать. Тем более что мгновение спустя его лицо опять приняло решительное выражение.

— Добро пожаловать, — обратился он к Тине, отступая в сторону, чтобы пропустить ее в дверь.

— Благодарю. — Тина отвечала с заметной иронией в голосе. Величественно, словно королева, кивнув ему, она с достоинством вошла в роскошный номер.