Элайн Кофман - Лишь небеса знают

— Или в объятиях Джареда Кросби, — хитро добавил Тэвис, очевидно заметив, что Вернилия пытается заигрывать с Кросби.

— Ну, она понапрасну теряет время, — протянул Натэниел, — Джареда интересует дама более содержательная, разве не так?

Ухмыльнувшись, Тэвис уточнил:

— Да, если ты имеешь в виду то, что содержится за декольте.

Кол засмеялся.

— И ты его в этом смысле хорошо понимаешь, не так ли? — Он игриво поддел Тэвиса локтем под ребра.

— Любишь пухленьких, да, Тэвис? — снова подал голос Натэниел, показывая с помощью рук, что он имеет в виду.

— Ну, чтобы, конечно, всего было в меру, — пожал плечами Тэвис.

— Но чувствовать, что держишь в руках, — не унимался Кол.

— Старина Тэвис всегда млел при виде пышной груди, — подвел итог Натэниел, хихикая и похлопывая Тэвиса по спине.

Едва не задохнувшись от негодования, Лиззи отпрянула от кадки, пальмовые ветки сомкнулись. «Всегда млел при виде пышной груди…» Она невольно опустила глаза и посмотрела на корсаж своего самого нарядного белого платья из травчатого шелка. Даже богатая фантазия не позволяла под оборочками предположить нечто, что хотя бы отдаленно напоминало женскую грудь. И будь у нее шея подлиннее, можно было бы разглядывать носки туфель. Да, как ни печально, но оставалось признать, что грудь девочки-подростка совсем непривлекательна. Ничего удивительного, что Тэвис считает ее ребенком. Она даром тратила время, обращая к нему полные обожания взгляды и многообещающие улыбки. Разумеется, он ни за что не станет воспринимать серьезно ее любовь, сочтя ее проявлением обычной девичьей восторженности.

Преодолевая чувство унижения, Лиззи прибегла к отходному маневру, пытаясь убедить себя, что это лишь временное отступление, и ничего больше. Она направилась к черному лаковому экрану, доставленному из Дамаска (это было известно всем) одним из кораблей мистера Старбэка, и устроилась на одном из пары стоявших напротив друг друга Белтеровских полудиванов с той стороны, где спинка была выше, чтобы находиться подальше от Тэвиса Маккинона.

Ей ужасно хотелось спрятаться. Чувствуя себя жалкой букашкой, Лиззи спрятала ноги в шелковых туфельках за изогнутую ножку диванчика и, уткнув подбородок в ладони, принялась размышлять о том, что, как ей стало сегодня известно, Тэвису нравится как раз то, чего она, увы, лишена.

Лиззи сидела, нахмурившись, подавленная невеселыми мыслями, как вдруг до нее донеслись гадкие смешки, направленные в ее адрес Кэролайн и Харриет Уэзерби, проходивших мимо.

— Тэвис, кажется, не обращает на нее внимания, — заметила Хэрриет, — а может, вообще решил на всякий случай спрятаться.

Как обычно, она сделала вид, что не слышит колкостей. Наконец, подумав как следует, Лиззи вздохнула с облегчением и приняла окончательное решение: раз на Тэвиса Маккинона производят впечатление женщины с пышными формами, ей остается найти способ сделать плоскую грудь пышной. Еще минутное раздумье, и рот Лиззи растянулся в улыбке.

На следующее утро она, стоя у входа, ожидала открытия магазина Барнела. Мистер Барнел заметно удивился, когда ее золотистая головка замелькала перед прилавком, и через секунду она положила перед ним рулон ватина.

— Ватин? — Мистер Барнел удивленно вскинул брови. — А я и не знал, Лиззи Робинсон, что ты любишь стегать одеяла.

— Люблю, мистер Барнел, ужасно люблю.

С этого дня Лиззи с нетерпением ожидала приглашения на очередную весеннюю вечеринку, так как не сомневалась, что Тэвис Маккинон будет принадлежать ей, как только увидит ее грудь. Наконец-то все решилось так просто. Он увидит грудь, влюбится, попросит ее руки, и они заживут счастливо и никогда не расстанутся.

Отчасти она оказалась права. Он заметил ее грудь, и не просто заметил, а… поднял и держал в руке.

Не прошло и нескольких недель с той памятной вечеринки у Старбэков, как Лиззи уже одевалась для следующей. На этот раз она надела платье из темно-лилового муара с зеленой отделкой. Лиф у этого платья был скромный, но зато вырезан глубже, чем у других. Одевшись, она подошла к зеркалу и критически оглядела себя — сначала спереди, затем сбоку. Всюду плоско. Слава богу — у нее длинные волосы, иначе Тэвис Маккинон вполне бы мог принять ее за мальчишку. «Ну что ж, прошлого не вернуть, — сказала она себе, — а вот о будущем сейчас позаботимся».

Встав на четвереньки, Лиззи вытащила из-под кровати рулон ватина, купленный в магазине Барнела. Отрезав два одинаковых кусочка, она придала им округлую форму и, засунув комочки себе под рубашку, еще раз посмотрелась в зеркало. «Ну вот я и превратилась в цветущую женщину прямо на глазах», — подумала она и, еще раз взглянув на гордо оттопырившийся ватин, сказала, обращаясь к своему отражению: «Вот это бюст, так уж бюст…»