Джудит Макнот - Душа любви

- Так-то лучше, - громко сказала она, обращаясь к луне, и тут же стала давиться от смеха, вспоминая подробности своей короткой, но совершенно уморительной встречи с легендарным Николасом Дю Биллем. Ее мать выследила его в Гайд-парке, когда его парный двухколесный экипаж медленно проезжал совсем рядом - на расстоянии вытянутой руки - с дорожкой, по которой они прогуливались. В своем страстном и отчаянном желании привлечь его внимание и добиться наконец встречи, она подтолкнула Джулиану, отчего та вылетела на дорогу прямо перед лошадью и экипажем. Чтобы не упасть, Джулиана ухватилась за поводья, заставив испуганную лошадь и ее разгневанного владельца остановиться.

Лошадь дернулась в сторону, а Джулиана с испугу повисла на поводьях, пытаясь остановить ее. То ли желая извиниться, то ли, наоборот, накричать на седока - почему он не может успокоить свою лошадь, - Джулиана подняла глаза и прямо перед собой увидела Николаев Дю Вилля. Несмотря на холодный взгляд его прищуренных, оценивающих глаз, Джулиана почувствовала, что ноги ее, будто пораженные молнией, отказываются ей повиноваться.

Темноволосый и широкоплечий, с пронзительными серо-голубыми глазами и тонко очерченными губами, он произвел на нее впечатление человека скучающего и язвительного, вкусившего до срока все радости и прелести жизни на этой бренной земле С этим лицом падшего ангела и ледяным искушенным взглядом, Николас Дю Вилль одновременно и привлекал, и отталкивал как смертный грех. Джулиана внезапно почувствовала непреодолимое и совершенно безрассудное желание сделать что-то такое, что поразило бы его и вывело из равновесия.

- Если вы хотите покататься, мадемуазель, - сказал он голосом, в котором сквозило с трудом сдерживаемое раздражение, - то я посоветовал бы вам более привычные способы, чтобы добыть коня.

Джулиане не пришлось сразу отвечать на это едкое замечание, так как ее мамаша, которую обуревало стремление завязать знакомство, преступив все правила этикета и законы приличия, тут же вступила в разговор.

- О-о, какая приятная неожиданность и какая честь, милорд! - воскликнула леди Скеффингтон, не обращая внимания на его угрожающе прищуренные глаза и на жадно-любопытные взгляды пассажиров других экипажей, которые уже начали скапливаться позади коляски Дю Вилля, потому что дорога была полностью перегорожена. - Я давно хотела представить вас своей дочери…

- Должен ли я понимать, - прервал он ее, - что именно из-за этого ваша дочь бросилась под ноги моей лошади и чуть не перевернула мой экипаж?

Джулиана решила про себя, что этот мужчина слишком неучтив и высокомерен.

- Нет, вовсе не из-за этого, - вспыхнула она, совершенно сраженная безупречной точностью его предположения и запоздало осознавая, что все еще держится за поводья. Она отшвырнула их, будто змею, отступила на шаг назад и решила прибегнуть к дерзости - у нее больше не было способа спасти свою гордость.

- Я просто тренировалась, - важно объявила она.

Ее слова были настолько неожиданными, что его рука, готовая дернуть поводья, застыла в воздухе.

- Вы тренировались? - повторил он, с любопытством и неожиданным интересом заглянув ей в лицо. - И с какой же целью?

Джулиана гордо подняла подбородок, вскинула брови и бесцеремонным тоном сделала заявление, которое, как ей показалось, вполне могло сойти за веселую шутку:

- Ну конечно, чтобы стать разбойником с большой дороги. Я обучаюсь выскакивать навстречу ничего не подозревающим путникам в парке и останавливать их лошадей.

Повернувшись к нему спиной, Джулиана решительно взяла мать под руку и невозмутимо продолжила прогулку. И уже через плечо на прощание бросила, умышленно исказив фамилию:

- Всего хорошего, мис… тер… Деверо! Возмущенные восклицания матери, потрясенной невероятными измышлениями Джулианы, заглушили ответ человека, сидящего в экипаже, но девушке показалось, что он разразился хохотом.

Леди Скеффингтон до позднего вечера злилась на Джулиану и все никак не могла успокоиться.

- Как ты могла быть такой грубой и дерзкой! - кричала она, заламывая руки.

- Николас Дю Вилль имеет такой вес в обществе, что, если он произнесет в твой адрес хотя бы одно нелестное слово, с тобой вообще никто не захочет иметь дела.

Это погубит твою репутацию! Погубит - ты слышишь меня?

Джулиана уже несколько раз просила прощения, правда, не совсем искренне, но мать оставалась безутешной. Она в возбуждении металась по комнате с нюхательной солью в одной руке и с носовым платком - в другой.