Анастасия Эльберг - Лана

— Хорошо, что мы не встретились при других обстоятельствах, — сказал я ей.

— Что это значит? — удивилась она.

— Не знаю. Но одно могу сказать точно: если бы мы встретились при других обстоятельствах, это ничего не значило бы.

… — Скажи, каково это — знать, что ты скоро умрешь?

Нарушившая длившуюся несколько минут тишину Лана обняла меня и положила голову мне на грудь. Я погладил ее по волосам.

— Зачем тебе это знать? Ты будешь жить долго. Дольше, чем я — это уж точно.

— Мне интересно. Наверное, это очень страшно.

— Это… хреново , — ответил я, вспомнив одну из ее утренних реплик.

— А что хуже — знать, что ты скоро умрешь или знать, что ты будешь жить долго, но при этом знать и о том, что тебя никто не ждет?

Я не ответил. Уже второй раз за этот день Лана поднимала тему, размышлениям о которой противилось все мое существо.

— Тебе, наверное, неприятно об этом говорить. Извини, — заговорила она. — Ты знаешь, я думаю, что гораздо хуже — это знать, что ты скоро умрешь. Ведь если тебя никто не ждет — это не беда. Рано или поздно кто-нибудь найдется, верно?

— Да. Но вот вопрос: займет ли этот кто-то место того человека, ради которого тебе хочется жить?

— Если тебе будет очень плохо, то можно притвориться, что так и есть.

— Знаешь, в чем тут подвох? Рано или поздно ты приходишь вот к какому выводу. Лучше, чтобы тебе было плохо сейчас. Потому что когда ты поймешь, что себя обманывал, тебе будет намного хуже.

Лана не отреагировала на мои слова. Она с задумчивым видом накручивала на палец прядь своих волос и, казалось, вообще меня не слушала, размышляя о чем-то постороннем.

— Как поживает… — Я запнулся, запоздало подумав, что это не очень подходящее слово. — Как там твоя подруга?

— По правде говоря, не очень. Сегодня мы получили последние результаты анализов и обследования — об этом я и говорила с доктором Блюмфилд. Она сказала много непонятных мне слов, но «метастатическая опухоль» — это звучит не очень оптимистично.

— Знаю, я онколог по второй специализации. Ей назначили химиотерапию? Вы говорили об операции? Понимаю, что прогнозы в любом случае неприятные, но в такой ситуации выиграть год-полтора — это достижение, за которое следует побороться.

Лана вздохнула.

— Ты просто не слышал ту сумму, которую она мне назвала. Я не заработаю таких денег за всю жизнь. Мы были тут в прошлом году, весь последующий год я работала, но этих денег хватило только на обследование. Это одна из лучших европейских клиник, и цены тут соответствующие…

Я осторожно убрал ее голову и несколько секунд сидел без движения, а потом поднялся с кровати и подошел к небольшому столику в углу — он использовался мной в качестве письменного стола.

— Так какой же вам с подругой выписали счет?

Лана после короткой паузы назвала сумму — по ее тону можно было понять, что ей трудно даже говорить о таких деньгах, а о том, чтобы их откуда-то достать или заработать она и не мечтала.

— Мне кажется, что это как-то неправильно, — продолжила она, глядя на то, как я сажусь за стол, включаю лампу и достаю паркер. — Разве это справедливо — когда люди умирают молодыми? И вот еще… порой добрые люди тоже умирают молодыми, а вот всякие сволочи доживают до глубокой старости.

— Есть такая поговорка — добру суждено умереть молодым. Знаешь?

— Нет, — покачала головой Лана. — Что ты там пишешь в такой час? Забыл сделать запись в дневник?

Я вырвал три заполненных чека из чековой книжки, аккуратно придержав корешок, и взял со стола чистый конверт.

— Здесь три чека, это чуть больше трети от названной тобой суммы, — сказал я Лане. — К сожалению, это все, что у меня сейчас есть на валютном счету, а пополнять счет евро я могу только в банке. Если все пойдет хорошо, через месяц я наконец-то вырвусь на свободу, первым делом поеду в Цюрих, пополню счет и выпишу остальные чеки. А потом отдам их доктору Лоуренсу — я планирую совершить небольшую экскурсию по Европе, так что мы с ним пересечемся. Такого аванса хватит на то, чтобы начать лечение.

Лана тоже встала и, завернувшись в покрывало от кровати, подошла ко мне. Она взяла один из чеков и поднесла ее к глазам.

— Ты с ума сошел, — сказала она через минуту. — Я не могу это взять! Ты ведь… сам их заработал!

— Это не совсем так. Почти половина этих денег — наследство моего отца. Мой скромный вклад заключался в том, что я довольно успешно их инвестировал, и теперь они приносят большой доход.