Любовь Кольцова: Розовая шубка

На обратном пути она прошла мимо его дома. Окна были открыты, из квартиры доносился шум, музыка, на подоконнике сидела Марианна и любезничала с Димой. С тоненьким стоном Оля побежала прочь. Сейчас, в теплоте ночи, среди цветов, благоухающих в длинных подставках, она давилась слезами, тихо, чтобы не услыхали родители и младшие братья. Но и тень обиды не омрачала ее сердце.

— Я все равно тебя люблю, Дима, — шептала она, словно он был рядом. — Я буду думать о тебе день и ночь, день и ночь, я не могу по-другому. Служи спокойно, я буду тебя ждать.

На Новой Земле цвело короткое полярное лето. От множества птиц, гнездившихся на скалах, летающих над волнами и над высокими берегами, в воздухе стоял постоянный гомон, не заглушаемый даже волнами прибоя. «Гусиная Земля» назывался этот полуостров на юго-западе Новой Земли. И на низком берегу тоже, среди редких травяных кочек, выводили птенцов редкие породы гусей-журавлей, пользуясь незакатными днями длиной в полных три месяца. Вокруг гнезд, повизгивая и пощелкивая зубами, кружили дикие песцы, похожие на серых ободранных кошек. Их пышный светлый мех был еще впереди, в октябре-ноябре, когда опустится долгая ночь и завоют вьюги-метели. А это противостояние между всегда голодными зверьками и долгоногими птицами бдительно и равновесно продолжалось здесь многие тысячелетия, сохраняя и прилетающие и местные виды жизни.

Первые недели Диме пришлось несладко. Что и говорить, он отвык от Севера. Постоянное солнечное сияние без намека на сумрак ночи, внезапные порывы бурана в разгар жаркого полдня, строгости службы, а главное, первые отношения со старослужащими дались ему нелегко. Но северная жилка сработала, его приняли, как равного. Настолько, что доверили ему наловить к ужину семги.

Тогда-то и случилось происшествие. Он отплыл от берега на легкой мелкой лодочке метров на пятьдесят и готовился к выброске сети, когда мощный удар в днище едва не перевернул лодку. За бортом показалась голова белого медведя. Мощной лапой зверь ухватился за край, желая опрокинуть суденышко вместе с человеком в ледяную воду. Уж там-то он был бы хозяином положения! Дима с силой налег на противоположный борт. И одновременно с перепугу ласково заговорил со зверем, не зная, почему и зачем.

— Тебе чего, Миша? Плыви своей дорогой, места везде хватит, а меня невеста ждет, и мать, и отец, а знаешь, какая у нас школа, и учителя… — и что-то другое, беспорядочно приходящее на ум.

Из медвежьей пасти вырвался хриплый рев. Медведь погрузился в воду и показался с другой стороны. Дима мгновенно сместился в лодке, креня ее в другую сторону…

— Опять ты? Привет! Сказал же, уходи, плыви себе дальше! — Ни карабина, ни лопатки или кайла при нем не было, а ранить зверя ножом, даже таким, какой был за поясом, было слишком опасно.

После трех попыток, будто послушавшись уговоров, белый медведь больше не приставал к нему. Голова его мелькнула, удаляясь к большой льдине вдали от утеса. Дима, унимая дрожь в ногах, направил лодку к берегу. Навстречу ему уже летел катер. Солдаты спешили на помощь. Пошатываясь от пережитого, он вышел на берег.

— Тебя, Димка, Бог уберег. Можно сказать, ты сегодня во второй раз родился.

— Почему?

— Да потому, что этот медведь никого не отпускает. Мы за ним давно охотимся. Видно, за тебя какая-то женщина молится.

— Мать, наверное.

— Нет, смерть от мужчины молодая отводит. Иди в часть, мы сами наловим.

«Молодая… — подумал Дима. — Ничего себе».

В своей части Дмитрий заступил на дежурство, сменив Гошку Алексеева, давнего знакомого из Нарьян-Мара. На гражданке тот был простым токарем, но в душе мечтал о мореходке, помнил назубок оснастку всех парусных судов, бредил затерянными островами, белыми пляжами и пальмами за пенистой полосой коралловых рифов, и обо всем этом пел в своих песнях под гитару.

Сейчас Гошка внимательно посмотрел на него, даже подошел и взглянул в глаза.

— Что случилось?

— Полный атас. — Дима помотал головой. — С белым медведем познакомился среди моря. Ничего, приятная мордашка.

Гоша качнул головой.

— Не к теще на блины попал, сразу видно. А ты, браток, счастливчик, в рубашке родился, кто-то за тебя поклоны бьет. Поздравляю с боевым крещением. Все, бывай.

Дима молча посмотрел ему вслед.