Вера Крыжановская-Рочестер - Голгофа женщины

– У вас здесь очень мило! По сравнению с тем пустым сараем – это настоящий дворец, – объявила Дарья.

Она сняла жакет и, достав из картонки передник, отделанный маленькими гофрированными воланами, и миленький белый чепчик, стала надевать их перед зеркалом. Она вроде бы готовилась к встрече своей барыни, но в действительности хотела ослепить Иосифа, который очень понравился ей и чью любезность она начинала все более и более ценить.

– Душитесь, душитесь, Дарья Антиповна, а я пока все приготовлю, – сказал Иосиф.

С этими словами он ловко вытащил из-под кровати большую корзину, в которой оказались самовар, никелевый кофейник, хлебница, сахарница, чашки и множество других вещей, которые невозможно было сразу разглядеть.

– Все это я спас от старой мегеры, – объявил он, ставя на стол кофейник и две чашки. – Сейчас мы напьемся кофию. Я только схожу за печеньем.

– Давайте я приготовлю кофе! Я умею прекрасно варить его.

– Отлично! Вот спиртовка, спички, а кофий… гм, кофе, – поправился Иосиф, – там, в жестянке.

Слуга взял шляпу и вышел. Когда он вернулся, кофе уже кипел на элегантной машинке, и комнату наполнял приятный аромат.

– Позвольте мне, Дарья Антиповна, поздравить вас с приездом и предложить вам эти цветы. Пусть они предвещают вам веселую жизнь в этом доме! – сказал Иосиф, подавая с ловким поклоном букет из астр и георгин, который он, очевидно, только что нарвал в саду.

Слегка смущенная Дарья сделала реверанс, поблагодарила Иосифа и, для поддержания собственного достоинства, стала разливать кофе. Минуту спустя они мирно беседовали за чашкой чудного напитка. На столе кроме сухарей красовались великолепные ванильные бисквиты, тоже спасенные от разгрома.

Иосиф подробно рассказал про скандал, вызванный женитьбой его барина. Затем, он в свою очередь, осведомился, какова из себя молодая, как велико ее состояние и при каких обстоятельствах состоялся этот брак.

– Я не знаю всех подробностей, так как поступила в услужение к барышне Ксении Александровне всего за неделю до ее свадьбы по рекомендации моей тетки. Она служит кухаркой у старого родственника барыни, который воспитал ее. Но я могу сказать по совести, что барыня очень красива и, по-видимому, очень добра. Насколько мне известно, у нее нет никакого состояния и она круглая сирота… Боже мой! Это господа приехали! – вскричала Дарья, вскакивая со стула и бросаясь в коридор.

Иосиф последовал за ней.

Приближаясь к гостиной, они услышали грубоватый голос Якова и другой, звучный и раздраженный, звавший лакея.

На пороге пустой гостиной стоял высокий молодой человек лет двадцати семи, очень смуглый, с правильными чертами лица. Иван Герувиль был действительно очень красив, но в эту минуту его делали безобразным гнев и крайнее удивление. Лицо его было красно, большие черные глаза будто стремились из орбит. Рукой, затянутой в перчатку, он потрясал тростью с золотым набалдашником, причем его жесты ясно показывали, что он ищет, на кого бы обрушить свой гнев.

За ним, настолько же бледная, насколько он был красен, стояла молодая женщина среднего роста, одетая в дорожный костюм из зеленого драпа. Большая шляпа а-ля Рембрандт красовалась на ее голове, русые волосы вились на лбу, а большие серые глаза с ужасом блуждали по пустой грязной комнате.

– Что это значит?! Куда девалась мебель?! Мой дом разграбили, а ты даже не позаботился уведомить меня об этом! – крикнул Иван Федорович, как только появился Иосиф в сопровождении Дарьи.

Лакей с первого же взгляда понял, что все бешенство барина обрушится на его бедную голову, если он быстро не отобьет его от себя.

– Никто ничего не грабил, барин! Это ваша матушка приехала сюда вчера вечером и все уложила, а сегодня утром увезла мебель и остальные вещи. Она сказала мне, что действует так по вашему приказанию; мне же сказала дожидаться вас здесь. Я предполагал, что мне придется сопровождать вас в гостиницу, – ответил Иосиф.

Иван Федорович не перебивал его. При имени матери румянец его сменился страшной бледностью. Опустив голову и нервно кусая губы, он, казалось, больше не слушал Иосифа.

Вдруг он повернулся к жене и сказал:

– Здесь произошло какое-то глупое недоразумение, но я сейчас устрою это. Подожди меня, дорогая, здесь; я скоро вернусь.

И без всяких дальнейших объяснений он почти выбежал из дома и вскочил в карету. Мгновение спустя послышался грохот уезжавшего экипажа.

С минуту Ксения Александровна стояла, как изваяние, не зная, что ей делать. Затем она нерешительно подошла к окну и села на подоконник. У нее кружилась голова. Она бессознательно отложила в сторону небольшой плюшевый сак и провела по глазам слегка дрожавшей рукой.