Тереза Ромейн - Леди-плутовка

Невероятно приятно будет увидеть, как Фредди – так баронет просил всех себя называть, – наконец будет вынесен приговор.

За толстыми тюремными стенами теснились камеры. Они окружали центр тюрьмы, представлявший собой колодец от первого до последнего этажа. Здесь стоял ужасающий шум: голоса звали кого-то, молили, ругались: каждый звук отскакивал эхом от бесконечных каменных углов и плоскостей. Свет лился откуда-то сверху, слишком много света, чтобы скрыть следы грязи и небрежения, но недостаточно, чтобы казаться настоящим дневным светом.

Воздух, несмотря на холод, был сырым и тяжелым, и к тому времени как Каллум добрался до нужного коридора, липкий пот уже заполз под галстук. Каллум нетерпеливо дернул за него, зная, что баронет заметит любую вмятину в крахмальной ткани. Сэр Фредерик придавал огромное значение внешности и производимому впечатлению, поскольку сам был мастером и в том и в другом.

Сэр Фредерик много месяцев жил в Ньюгейте в ожидании суда, но для него это было недостаточным наказанием. Его камера находилась в государственном отделении тюрьмы, где условия содержания были лучше. Тюремщиков можно было подкупить, и тогда они приносили все, что просил узник, и в результате грязь, отбросы и вши не добирались до входа в камеру сэра Фредерика, такую же кирпичную коробку, как все остальные, с решеткой вместо двери и единственным оконцем под самым потолком, зато с покрытым тканым ковром, тонким, но приятным глазу, полом. В углу стояла разрисованная цветами ширма, поверх которой едва виднелась висевшая на крючках одежда из дорогой ткани. Полка в другом углу была уставлена разнообразными бутылками, вне всякого сомнения, полными дорогих вин, если учитывать тонкий вкус сэра Фредерика. Обычный тюремный топчан был застелен прекрасным бельем и толстым покрывалом.

На топчане в этот момент отдыхал сэр Фредерик, в китайских домашних туфлях и с книгой в руках. Едва тень Каллума упала на книгу, сэр Фредерик ее захлопнул и обрадованно воскликнул:

– Офицер Дженкс! Я так и думал, что увижу вас сегодня. Но вы пришли позже, чем я ожидал.

Очко в пользу баронета.

Каллум нахмурился:

– У меня есть и другие дела, сэр Фредерик, поважнее, чем ваше.

– Ха! Вздор! Я знаю, как старательно вы расследуете мое дело.

Будь он проклят: еще одно очко в его пользу.

Сэр Фредерик неуклюже приподнялся и сел. До ареста он всячески потакал своим желаниям, и тюрьма его не изменила.

– Прошу прощения, что не предложил вам стул, офицер, но его здесь попросту нет.

– С чего это вдруг извиняетесь?

Каллум, так и не сняв свою широкополую шляпу: в конце концов, это не визит вежливости, – устремил на баронета сквозь прутья решетки жесткий взгляд.

– Ну я же хозяин камеры. Знаю, в прошлом у нас были разногласия, но…

– Вы здесь не хозяин, а заключенный! – оборвал его Каллум, раскачиваясь на каблуках. – Поэтому я и пришел к вам сегодня. Если бы вы не увидели меня до завтрашнего заседания суда, наверняка были бы чересчур взволнованы, чтобы дать правдивые показания.

Очко себе? Возможно.

– Вы очень заботливы, но могли бы и не трудиться: никакого заседания завтра не будет.

– Что?!

Еще одно очко в пользу баронета. Даже если он лжет, все равно своего добился: у Каллума отвисла челюсть.

– Четвертый сообщник сегодня днем был найден мертвым: перепил, бедняга, и свалился как раз у стен тюрьмы. Я слышал это от одного из охранников.

Сэр Фредерик сделал благочестивую мину.

– Они не могли опознать тело. Я, естественно, посчитал своим долгом помочь и попросил охранников описать мертвеца – так и узнал, о ком идет речь.

– Как раз за день до начала процесса вам удалось найти новое свидетельство в деле. Как удобно!

Очко следовало бы присвоить себе, но баронет, похоже, изменил правила.

– Да, очень вовремя.

Заключенный с трудом поднялся, опираясь о стену камеры, подошел к угловой полке, взял с нее бутылку и принялся рассматривать:

– Мадера? Думаю, да. Мадера – это замечательно. Предложил бы и вам, но, как вы верно заметили, я не хозяин в этой камере.

Мерзко хихикнув, он поднял бокал, посетовал, что форма не подходит для напитка, и налил себе щедрую порцию. Сделав глоток, подержал вино во рту, проглотил и, причмокнув мясистыми губами, заметил:

– Не так хороша, как та, что я пивал в Нортумберленде, но…

– Имеете в виду мадеру из того бочонка, где лежало украденное золото?

– …но, бьюсь об заклад, лучше той, к которой привыкли вы. И достаточно хороша, чтобы отпраздновать выход из тюрьмы. Теперь уже с минуты на минуту. Мой адвокат приводит все необходимые аргументы и делает необходимые распоряжения.