Тереза Ромейн - Леди-плутовка

Словно в доказательство правдивости ее слов, Бринли запрокинул голову и разразился протяжным воем. Дженкс оглядел собаку – крепкого маленького бигля с темно-коричневой шкурой и вечно виляющим хвостом. Длинные каштановые уши были постоянно насторожены, что придавало ему выражение любопытства.

Дженкс почесал голову песика, отчего тот сразу высунул язык и принялся ритмично колотить хвостом по его сапогам, словно выбивал барабанную дробь.

Расставив чашки и чайник, лакей поклонился. Эндрю всегда требовал, чтобы слуги соблюдали все правила этикета, и даже нанимал ливрейных лакеев для каждого званого ужина.

– Простите, что позволил псу ворваться сюда, миледи. Сейчас я его заберу.

– Спасибо, Дуглас. Отведите его к мисс Уоллес.

Едва лакей схватил Бринли за кожаный ошейник, как тот со скорбно-обвиняющей миной уставился на Изабел: «Ты меня отсылаешь? Меня, лучшего сторожевого пса Англии?»

– Глупый щенок, – вздохнула Изабел, поднимая с блюда бисквит и бросая песику, который поймал его на лету.

Пришлось подчиниться лакею, который уволок его из комнаты, но на прощание он издал еще один вопль.

Дженкс проводил его глазами и, когда дверь закрылась, обратился к Изабел:

– Хорошая собачка.

– Да. Выбракованный малыш, один из всего помета. Мой брат держит свору охотничьих собак. Вместо того чтобы утопить, лорд Мартиндейл предложил его мне.

– Счастливый парень этот ваш Бринли.

– Скорее уж это я счастливая, – покачала головой Изабел – После смерти Морроу были дни, когда Бринли был почти единственным моим компаньоном. Очень многие не знали, что сказать вдове, и поэтому писали уклончивые, полные банальностей письма и предпочитали держаться подальше.

Даже сейчас визитеров было меньше, чем до смерти Эндрю.

Возможно, это даже к лучшему. Изабел была шокирована смертью мужа, но не слишком жалела о своем вдовстве, и потому не могла допустить, чтобы кто-то догадался о таком вероломстве по отношению к усопшему. Эта мысль заставила ее вспомнить о причине сегодняшней встречи с Дженксом.

– Прошу прощения за вторжение пса, офицер. Припоминаю, что вы спросили, почему я позвала вас, если уже нашла ответы. Видите ли… мне нужна ваша помощь в не совсем законном деле. Но все равно оно праведное.

После того как она договорила, Каллум долго смотрел на нее. На форму губ. На цвет глаз. У него была прекрасная память на лица, и он считал ее глаза карими, но сейчас они были зеленовато-карими.

Изабел вскинула брови, ожидая ответа – единственного, который он мог ей дать, даже несмотря на то, какой красавицей она была, когда улыбалась.

– Простите, но вынужден отказаться, миледи. Моя должность – офицер полиции – не позволяет принимать участие в чем-то, как вы выразились, не совсем законном.

– Понимаю. Но это один из тех редких случаев, когда законность и праведность не одно и то же.

И верно, случай редкий. Но и такое бывает. Как только разговор будет закончен, Дженкс поедет в Ньюгейт именно по такому делу.

Это все решило.

– Хорошо. Расскажите мне.

– Если я расскажу, вам придется либо помочь мне, либо забыть о том, что сейчас произойдет.

Она была темноволосой, немного худой и бледной той бледностью, которую богатые женщины сохраняют с помощью зонтиков. Впрочем, хрупкой она не казалась и сидела прямо, как каменная колонна, одетая в серое платье.

– Этого я обещать не могу, – покачал он головой.

– В таком случае мне придется найти кого-то другого. Простите, что потратила ваше время и оторвала от столь важного фальшивого аукциона.

Она начала подниматься, но он протестующе вытянул руку:

– Леди Изабел, подождите, пожалуйста. Вы попали в беду?

– Нет. По крайней мере, я так не думаю. – Она снова села и пригладила и без того гладкие волосы: – Вернее, хотелось бы так думать, но на самом деле я затеяла все это ради Люси.

– Кто такая Люси?

Леди Изабел нервно повертела на пальце обручальное кольцо, которое носила до сих пор.

– Люси – это мисс Уоллес, о которой я упоминала, подопечная моего мужа. После его кончины опекунство перешло ко мне. У Морроу было очень мало родственников, поэтому он завещал ее мне, вместе с домом и остальной собственностью.

– Он завещал вам живого человека?

Каллум не встречал Эндрю Морроу при жизни, но, так или иначе, сделанное им немыслимо.

– Да. Но даже если бы и не завещал, я бы все равно хотела остаться с ней. Она приехала к нам за год до смерти Морроу и стала мне кем-то вроде сестры. Или дочери. Но для того, чтобы быть первой, она слишком молода, а для того, чтобы быть второй, – слишком стара. Возможно, я некто вроде тетки.