Оксана Калбазова - Олеся Любченко (Евгений Онегин 200 лет спустя)

Как когда-то писали, так уж точно,

Суметь нельзя написать,

Однако было бы можно

В истории свет оставить,

Поколение пепси представить,

Не кануть, чтоб в бытия,

Не горы мусора оставить

А книжонку после себя.

Мы дети лихих девяностых,

Видали инфы мы войну и мир.

В прогресс запрягли стремена,

Как говорил Шекспир устами Лир

Быть стойким заставляют времена.

Жить тяжело в любом столетье

Лишь то, что живы мы сейчас

Дает нам право на проклятье

Жалеть себя и славить век минувших рас.

Я решил жить вечно. Пока все идет хорошо…

(Noname)

Отца в народе большинством

Зовут до селе не с проста,

То коммерсом, то хохлом

Перенося из уст в уста.

Его пример другим наука

И ни одна в районе сука

Не кинет камень в его дочь

Ни светлым днем, ни в злую ночь.

Какое низкое коварство

Ей улыбаться сквозь прищур

Не напрягать мускулатур

И выносить ее бунтарство.

Вздыхать и думать про себя

Когда же дзэн возьмет тебя!

Так думал каждый кто узнал

Летя в ночи на скоростных

В очередной ее скандал

Машины знаков номерных.

Друзья Земфир и Аватара

С феминой, под звук Сансара

Без предисловий, сей же час

Позвольте познакомить вас:

Олеся, добрый мой приятель,

Родилась на брегах Кубани,

Где, может часто вы бывали

Или блистали, мой читатель;

Там некогда гуляла я:

Но солнце вредно для меня.

Учась не очень благородно,

Не видя лавровый венец,

Пару скандалов ежегодно,

И доучилась наконец.

Судьба Олесеньку хранила:

Сперва завуч за ней ходила,

Потом класрук ее сменил.

Ребенок был борзов, но мил.

Отец ей был во всем подмогой,

Чтоб не измучилось дитя,

Учил её всему шутя,

Не докучал моралью строгой,

Слегка за шалости бранил,

Лишить карманных сумм грозил.

Когда же юности мятежной

Пришла и Лесеньке пора,

Пора надежд и грусти нежной,

Ушла со школьного двора.

Вот наша нимфа на свободе;

Острижена под данью моде,

В одежду с Вишняков одета —

С загаром бронзового лета.

Пыталась мыслить современно

С трудом на BASICе писала;

Легко тик-тоник танцевала

Здоровалась непринужденно;

Чего ж вам больше? Все решили,

Что хороша, и что на стиле.

Мы все учились понемногу

Чему-нибудь и как-нибудь,

Такой завет согласно слогу,

Потомкам нужно подчеркнуть.

Любченко по мненью многих

Судей, решительно убогих

Эрудит но, не педант:

Лишь в быстроте ума талант

Рождая пафос в разговоре,

Включив блондинку свысока,

Острит, с усмешкой знатока

Блеснет меч лиха в каждом взоре

И возбуждать ухмылку дам

Ей суждено и тут и там.

Быть умной как всегда не в моде:

Но, если правду вам сказать,

Могла с улыбкой в обиходе,

Об альтруизме рассуждать,

О вечно слабнущем рубле,

В конце строфы поставить смайле,

Да помнила, не без греха,

Письма Татьяны два стиха.

Ей рыться нет нужды

В хронологической пыли

Компьютеры изобрели:

Но дней минувших анекдоты

Про Вовочку до наших дней

Хранила в памяти своей.

Большую страсть к авто имея

Ей звук мотора обсудить,

Могла Ducati от Harley,

Закрытым глазом отличить.

Игнорив скучную беседу;

Воспринимала пран по Фрейду.

Пыжась беспутным мотовством,

Слепца тщеславным хвастовством,

Как в государстве все беднеют,

И чем живут, и почему

Не нужно знать, ей ни к чему,

Когда пособие имеет.

Отец понять её не мог,

Он ставил бизнес на поток.

Всего, что знала наша Лэся,

Пересказать я не смогу;

Но что в душе ее таилось,

Что было с млад в ее мозгу,

Что с молоком и как синтагма

И с первого малышки шага,

Что занимало целый день

Её тоскующую лень, —

Была наука страсти нежной,

Которую воспел наш Дорн,

За что страдальцем кончил он

Свой век блестящий и мятежный

В дисфори, в глуши сетей,

Вдали Хохляндии своей.

........................................................

........................................................

........................................................

Как рано уж могла лукавить,

К успеху сверстниц ревновать,

Тайком восстание возглавить,

Над проигрышем изнывать,

Казаться паинькой послушной,

Внимательной и простодушной!

Как томно, страстно молчалива,