Джоан Вулф: Обман

Я прикусила губу и замолчала, но, поскольку упрямства мне было не занимать, чуть погодя заявила:

— Ничего, обзаведусь оружием. Стрелять я умею.

Луиза закатила глаза.

— Я просто не могу поверить, что этот разговор происходит наяву, — сказала она. — Подумай хоть немного головой, Кейт! Если кто-то набросится на тебя из темноты, ты просто не успеешь воспользоваться оружием.

Я вовсе не была глупой, наивной девушкой, ничего не знающей об окружающем мире. Много раз мне приходилось видеть, как мой отец становился между мной и каким-нибудь мужчиной, бросавшим на меня разгоряченные, похотливые взгляды. К сожалению, Луиза была права. Я снова принялась за свое раскисшее мороженое, напряженно раздумывая в поисках выхода. Внезапно мне пришла в голову блестящая идея: мне показалось, что она прямо-таки взорвалась у меня в мозгу и рассыпалась сверкающим фейерверком.

— Я же могу выдать себя за юношу! — выпалила я. — Занимаясь дрессировкой лошадей, я привыкла носить бриджи. Если я остригу волосы… — Я торжествующе улыбнулась. — Какая великолепная мысль, Луиза! Юношу ведь никто не станет насиловать.

— Да ты просто смеешься надо мной, — пробормотала кузина.

— Вовсе нет. Уверяю тебя, Луиза, я вполне могу устроиться на любой конюшне, куда бы я ни обратилась. Я действительно очень хорошо умею управляться с лошадьми, — горячо заговорила я, убеждая себя, что ложная скромность мне сейчас ни к чему. Мой план нравился мне все больше. — Ты только вспомни Розалинду из «Как вам будет угодно», — с энтузиазмом продолжала я. — Она всех обвела вокруг пальца. Почему бы и мне не сделать то же самое?

На лице Луизы, глядящей на меня во все глаза, я увидела смесь восхищения и ужаса.

— Даже если в обращении с лошадьми ты гений, это не имеет никакого значения, — заговорила она. Щеки ее залились краской, и от этого она стала почти хорошенькой. — Какое бы место ты ни получила, Кейт, тебе нигде не предоставят отдельной комнаты. Тебе придется жить с кем-то из мужчин, а это значит, что тебе не удастся сохранить в секрете, что ты женщина.

Я выругалась. Мне было не по вкусу, что Луиза только тем и занимается, что камня на камне не оставляет от моих замечательных планов.

— Ты такая унылая, Луиза! — в сердцах воскликнула я.

— Просто я трезво смотрю на вещи, моя дорогая, — сказала она. Румянец на ее щеках уже увял. — Найди себе мужа. Кейт. Это единственно возможный выход.

Мое вхождение в лондонское общество, или в свет, как его называли в газетах, вряд ли можно было назвать безоговорочно успешным. Благодаря моему дяде нас с Луизой приглашали на многие крупные балы, но было совершенно очевидно, что я никогда не заслужу права быть допущенной в святая святых английской аристократии — Алмакс-Эссэмбли-Румз.

На балах, где мы появлялись, моя танцевальная карточка всегда была исписана от корки до корки. Кроме того, меня частенько приглашали и на другие вечеринки и сборища — рауты, завтраки, музыкальные вечера и тому подобное. Однако молодые люди, которые танцевали и весело болтали со мной, явно были больше заинтересованы в том, чтобы просто пофлиртовать, нежели сделать мне предложение.

Если уж быть честной до конца, я должна признать, что это разочаровало и больно задело меня. Сердце мое было заполнено мечтой о семье и доме, и с каким бы презрением я ни относилась к совету кузины Луизы, я знала, что она была права, когда говорила, что создать свой дом можно было единственным способом — найти себе мужа. По-видимому, такое стремление к чему-то надежному и постоянному коренилось в моей прежней кочевой жизни: человеку, судя по всему, всегда хочется именно того, чего у него нет.

Мой дядя не был в Чарлвуде большую часть зимы, и те недели, в течение которых мы находились в Лондоне, были, по сути, моим первым опытом длительного общения с ним. Надо сказать, что от этого он в моих глазах нисколько не выиграл. Более того, чем больше времени я проводила в его обществе, тем меньше симпатий он у меня вызывал и тем большее чувство неловкости я ощущала. Я все время твердила себе самой, что это просто смешно, что он брат моей матери, который дал мне кров и тратит на меня уйму денег, и так далее.

Однако я по-прежнему терпеть не могла его глаза. Поначалу их взгляд казался необыкновенно ясным и прямым, однако, посмотрев в них повнимательнее, легко можно было убедиться в том, что заглянуть внутрь и уловить какие-либо движения его души невозможно. В этом ясном и в то же время непроницаемом взгляде было что-то такое, что напоминало мне о ком-то, причем явно не о матери. У меня возникло ощущение, что именно это его сходство с кем-то является причиной тех смутных опасений, которые будил в моем сознании лорд Чарлвуд.