Джил Грегори - Холодная ночь, пылкий влюбленный

Вспоминая об этом, Мора уткнулась лицом в ладони и глубоко вздохнула. Она заставила себя прогнать одолевавшие ее мысли и ужасные видения, воспоминания о том, чем всегда заканчивалось рукоприкладство этих негодяев, ее названых братьев.

Где-нибудь на земле наверняка есть мужчина, которого не смогут избить, застрелить или запугать Джадд и Хоумер. Кто-то, кто не струсит и не убежит в панике из города, не останется калекой на всю жизнь, не упадет на землю полумертвый только потому, что обратил внимание на Мору Джейн Рид.

И где-нибудь на земле наверняка есть место, где жить гораздо лучше, чем здесь. И не заниматься изо дня в день одним и тем же постылым делом — убирать в гостинице, мыть посуду, стирать и гладить постельное белье, надраивать полы, готовить еду для гостей и для Джадда с Хоумером.

Где-то должна быть другая жизнь, не похожая на эту, сказала себе мрачно Мора, дойдя до прихожей, где горела одинокая свеча в шандале на стене.

Где-то есть такое место. Там кто-то станет о ней заботиться, обнимет и согреет, когда она почувствует себя замерзшей или одинокой.

Но здесь ей его не найти, даже если она облазит весь городишко Нотсвилл. Братья Дункан, эти бандиты, позаботятся об этом так, как они привыкли это делать.

Она должна уехать отсюда, и поскорее, пока не превратилась в такую же печальную, увядшую и высохшую, как щепка, женщину, какой стала Ма Дункан за несколько месяцев до смерти. Мора ухаживала за ней и спрашивала себя: видела ли эта бедная женщина хоть немного счастья за всю жизнь?

«Я непременно буду счастливой, — сказала себе Мора, дойдя до лестницы. — Может быть, я поеду в Сан-Франциско, и открою там швейную мастерскую для богатых дам. У меня будет собственный выезд и ухоженный домик с турецкими коврами и китайской вазой на камине. Будут полки с множеством книг и в каждой комнате по камину. А может, я поеду в Бостон или Нью-Йорк, и там а парке встречу образованного мужчину, профессора или доктора, и мы вместе будем пить чай и говорить о книгах, а потом пойдем в театр или в оперу…»

Парадная дверь с треском распахнулась. Мора чуть было не задохнулась и отскочила от лестницы; чай из чашки пролился, когда ледяной порыв ветра со снегом резко, со всего размаха хлестнул ее. Она сдавленно вскрикнула, увидев засыпанного снегом мужчину, ввалившегося в прихожую вместе с северным ветром.

Он пнул ногой дверь, закрывая ее за собой.

— Адская ночь!

Его глаза блеснули, он быстро оглядел Мору в ее многочисленных одежках, ее волосы, разметавшиеся по плечам, и услышал испуганный вскрик, который, дрожа, замер на полураскрытых губах девушки.

Сощурив холодные серые глаза, мужчина пристально посмотрел на нее и стал приближаться. Снег сыпался с широких полей стетсоновской черной шляпы, а от его огромных ботинок на полу оставались блестящие лужицы.

— Леди, я вас предупреждаю. Я, черт побери, слишком устал, чтобы поднимать вас, поэтому если вы шлепнетесь в обморок, то останетесь лежать там, где упадете. Понятно?

— Я не… не собираюсь падать в обморок. Я никогда не падаю.

Глаза мужчины заблестели, он снова прошелся по ней взглядом, как ястреб, высматривающий на завтрак полевого мышонка.

— Тогда пошли, — скомандовал он. — Мне нужна комната. Но, прежде всего — горячая еда и бутылка виски. Как думаете, вы с этим справитесь?

Мора кивнула. Ей показалось, что у нее пропал голос. Секунду она ничего не могла с собой поделать, а только смотрела на высокого черноволосого незнакомца, которого откуда-то принесла снежная буря и забросила к ней в гостиницу.

Его серебристо-серые глаза цветом напоминали льдинки, взгляд был холоден и суров. Мужчина не отрываясь смотрел на нее.

Он принадлежал к числу тех таинственных незнакомцев, что опаснее дьявола. Его длинный черный плащ, черную шляпу и черные ботинки покрывал снег. Но еще что-то было в нем, кроме снега и льда. Власть и угроза исходили от него. На его жестком и красивом лице с четкими, резкими чертами выделялись безжалостная челюсть и ледяные серые глаза под темными бровями вразлет. Эти глаза привыкли подчинять себе других одним взглядом. Тонкая линия рта говорила о стальной воле и о том, что незнакомцу чуждо чувство юмора и мягкосердечие, как нет этого во всем его облике.

Охотник на людей, наемный убийца, предположила Мора. Страх охватил ее, и она задрожала. У них и прежде бывали такие постояльцы, но никто из них не выглядел столь пугающим и опасным, как этот.