Надин Миллер - Сватовство по ошибке

Тристан с недоверием посмотрел на брата. Старый граф всегда был мотом, но чтобы проиграть такое внушительное состояние, которым владели Рэмсдены, большинству людей одной жизни бы не хватило. Тристана охватил ледяной гнев, и он пробормотал французское ругательство, которое употребляют беспризорники в парижских трущобах. Во Франции Тристан научился довольствоваться малым, но он не мог представить себе, как теперь будут жить эти трое любимых им людей, для которых богатство всегда считалось само собой разумеющимся.

Оправившись от потрясения, Тристан поправил одеяло леди Урсулы и подошел к камину, чтобы подложить в него принесенных братом дров.

Гарт проводил его отсутствующим взглядом.

– Более того, – произнес он все тем же тусклым голосом, – закладные на имущество и все долговые расписки скупил один человек – Калеб Харкур.

Тристан поднял глаза, оторвавшись от своего занятия.

– Это богатый горожанин? Владелец судовой компании "Харкур Шиппинг"?

Гарт кивнул:

– А также владелец шерстяных фабрик и двух лучших лондонских отелей и Бог знает чего еще. Интересно, не вообразил ли этот глупец, что, завладев состоянием графа Рэнда, он также приобретет и наш титул? Ходят слухи, что он договаривается с регентом насчет титула баронета в обмен на уплату его самых срочных долгов.

– Думаю, что Калеб Харкур вовсе не так глуп. – Глубоко задумавшись, Тристан шевелил кочергой в камине, пока сухие дрова не разгорелись. – У него должна быть какая-то причина, чтобы разыскивать кредиторов графа и скупать у них векселя… хотя Бог знает, для чего ему это нужно.

– Я тоже не знаю зачем. Но кое о чем я намерен спросить его. Завтра утром я приглашен в его контору в лондонских доках.

– Мы приглашены. Мы возьмем быка за рога прямо в его стойле, – сказал Тристан. Его сердце щемило от жалости к брату. Он понимал, как тяжело богатому и респектабельному человеку в одно мгновение оказаться в крайней нищете и бесчестье.

– Благоразумно ли это, дорогие мои? – Личико леди Урсулы, очертаниями напоминающее сердечко, утратило свое обычное выражение безмятежности. – При всем своем необыкновенном богатстве, этот человек – простой горожанин. Разве достойно джентльмена обсуждать что-либо с человеком, который настолько ниже его по положению?

Гарт отошел от камина, взял стул и опустился на него.

– А разве у меня есть выбор, мама? – несколько раздраженно произнес он. – Из-за того, что отец пристрастился к азартным играм, этому простому горожанину удалось приобрести все, что принадлежало мне, и теперь я в его власти. – Он поднял измученный взгляд на Тристана. – Я даже не могу отдать тебе обещанное поместье в Суффолке, так как не являюсь больше его законным владельцем. Как, впрочем, и всего остального моего имущества.

Тристан пожал плечами, стараясь не показать своего разочарования.

– Не беспокойся. Я не уверен, что подошел бы на роль фермера. – Он выдавил из себя некое подобие улыбки. – Что касается отношений с горожанами, то все шесть лет, что я находился во Франции, я ни с кем, кроме них, не имел дела, включая и такого горожанина с дурной репутацией, как наполеоновский министр полиции Фуше. Откровенно говоря, простые горожане мало чем отличаются от своих титулованных собратьев. С этим выскочкой-англичанином мы обойдемся соответственно его собственным понятием о приличиях.

Хотя Тристан и понимал, что его пустые заверения вряд ли могут послужить разрешению проблемы, но, все же, судя по выражению глаз женщин, с надеждой обращенных к нему, увидел, что добился желаемого воздействия на графиню и Кэролайн. Судя по мрачному выражению лица Гарта, было ясно, что его-то речь Тристана не смогла одурачить, но, поймав выразительный взгляд брата, он поддержал его. Кроме них, больше некому было успокоить этих двух отчаявшихся женщин. И спустя несколько минут братья, под предлогом того, что им необходимо обсудить план предстоящей встречи, покинули дам.

– Знает ли леди Сара о твоих проблемах? – спросил Тристан Гарта по пути к библиотеке. Дочь их соседа, виконта Тинсдэйла, бегала за Гартом по пятам еще с тех пор, когда они были маленькими детьми. Обе семьи всегда считали само собой разумеющимся, что они когда-нибудь поженятся.

– Я до сих пор не нахожу в себе сил порвать с ней. – Голос Гарта, полный горечи, заметно дрогнул. – Самое страшное во всей этой безобразной истории то, что я вынужден причинить боль любимой женщине. Сара так долго ждала моего предложения, что теперь я не знаю, как рассказать ей о крушении всех наших планов.