Бет Уайт - Креольская принцесса

Лиз тихо спустилась по лестнице, держа туфли в руках и стараясь не наступать на скрипящие половицы. Она пообещала Рафаэлю, что встретится с ним возле таверны утром, как и велел ей сделать майор Редмонд. Она пришла раньше, рассчитывая выпросить бенье [9]на кухне таверны до того, как придет испанец.

На самом деле она бы очень сильно удивилась, если бы Рафаэль не забыл об их встрече. Песня, которую она попросила его спеть, эта прекрасная «De Colores», предназначалась Дейзи. Пропев первую строчку, он глупо уставился на Дейзи, пялясь на нее, словно у нее на голове выросли рога.

Дело было даже не в том, обращала ли Дейзи внимание на других мужчин, кроме Симона Ланье. Она улыбалась испанцу с полным безразличием, которое граничило с оскорблением. Дейзи спросила его, знает ли он песню «Drink to Me Only with Thine Eyes» [10].

Вспомнив, какое удивление было написано на лице Рафаэля, она улыбнулась и обула туфли. Покинув дом Редмондов, она направилась вниз по улице к таверне. Город еще спал в это чудесное утро. Матросы, которые провели весь вечер, бражничая в трактире, еще оставались в своих постелях, а рыбаки не успели вернуться в порт с уловом креветок, крабов и рыбы. Лавки открывались около десяти часов, когда хозяйки и повара отправляли слуг на рынок.

Несколько молодых девушек вроде нее уже занимались разными поручениями. Лиз приветливо махала рукой знакомым, но не останавливалась поговорить, как делала обычно. Когда она дошла до улицы, где находилась таверна Буреля, рядом с платной конюшней и кузницей, ее живот громко заурчал. Повариха Джуни уже, должно быть, испекла горячие бенье. Бенье ей был жизненно необходим.

– Привет, сеньорита Ланье!

Она замерла, приподняв юбку, чтобы перепрыгнуть через лужу, и огляделась по сторонам. Ее внимание привлекло движение на одном из балконов таверны. Дон Рафаэль, одетый в штаны из оленьей кожи и белую рубашку, перегнулся через перила и махал ей красным платком. Его жилета нигде не было видно.

Лиз помахала рукой в ответ.

– Доброе утро, месье! Вы рано встаете! Я как раз собиралась пойти на кухню позавтракать.

– Прошу присоединиться ко мне за завтраком. Я сейчас спущусь.

Прежде чем она успела сказать хоть слово, он скрылся за дверью.

Лиз перепрыгнула через лужу и направилась к входу в таверну. Ее семью и Бурелей связывала давняя история. Ее прабабка работала на кухне у деда нынешнего владельца заведения в таверне «Старый форт Луи» до того, как город перенесли на нынешнее место у устья залива Мобил в 1711 году. За прошедшие годы оба семейства успели породниться, поэтому Лиз могла встретить двоюродных братьев в самых неожиданных местах.

Замужняя дочь месье Буреля Бриджитт подметала крыльцо. Заметив Лиз, она радостно поздоровалась с ней.

– Привет, Бриджитт! – улыбнулась Лиз в ответ.

Она поспешила внутрь, где слуга Зандер накрывал стол возле окна белоснежной скатертью. Он широко улыбнулся ей, расправляя складки на скатерти.

– Креветки понадобятся, когда придет время варить суп.

– У меня нет с собой креветок, Зандер, – ответила она, застыв у двери и положив руку на косяк. – Вообще-то я не видела Симона со вчерашнего утра. – Она бросила взгляд на дверь в кухню. – Я надеялась поживиться горячим бенье…

– Моя Джуни занимается ими с рассвета. Вчера нам привезли сахар! – Он поцеловал свои черные пальцы.

Лиз рассмеялась, увидев озорную улыбку раба.

– Сахар? Тогда мне надо поспешить, пока народ об этом не узнал и их все не раскупили.

– Ох, сеньорита, пожалуйста, не бросайте меня так быстро! – Дон Рафаэль Мария Гонсалес де Риппарда, облаченный в темно-зеленый камзол с пышными кружевными манжетами, штаны из тонкой оленьей кожи и золотисто-алый жилет, спустился к ним по лестнице. – Иначе я буду оскорблен!

По всей видимости, сегодня они будут разговаривать по-английски, то есть на нейтральном языке.

Лиз посмотрела на Зандера. Она не могла заплатить за бенье. Обычно Джуни давала ей мешочек с застывшими каплями вкусной карамели.

– Пойдемте, я хочу, чтобы вы были моей гостьей. Я настаиваю!

Гостьей? Она вздрогнула. Она никогда не посещала таверну как клиент. Если бы месье Бурель вошел и увидел ее, то наверняка отмахнулся бы от нее, как от комара.

По всей видимости, дон Рафаэль неправильно понял ее нежелание присоединиться к нему, поскольку на его лице отразилась настоящая обида. Он отвесил поклон.

– Но я вижу, что вы сильно заняты, потому не смею вас более задерживать и буду завтракать один.