Барбара Картленд: Проклятие клана

О таком счастье, чтобы заставить его полюбить себя, она и мечтать не смела.

Единственное, чего она хотела, так это чтобы он поговорил с ней, просто и непринужденно, как за день до того, когда они отправились на Бен-Арк, в тот злосчастный поход, едва не стоивший герцогу жизни.

«Тогда я была счастлива, как никогда», – подумала Тара.

Она чувствовала себя неблагодарной, но тем не менее понимала, что даже веселое и беззаботное пребывание в Эдинбурге вместе с отцом не смогло сделать ее по-настоящему счастливой – ей хотелось чего-то большего.

И вот теперь Тара поняла, чего: она жаждала быть рядом с герцогом.

Карета свернула в долину, и Тара наконец с облегчением увидела, что герцог помчался к замку напрямик, через вересковые заросли, так что наверняка доберется до дома быстрее, чем она.

Но тут же беспокойство охватило ее с новой силой: дождь уже лил как из ведра, и пока герцог доберется до замка, он, конечно, вымокнет до нитки. И радость, всколыхнувшаяся в ней при виде громады замка с многочисленными башнями и башенками, над которыми на ветру развевался флаг герцога, постепенно угасла.

«Я дома! – попробовала приободрить себя Тара, но какой-то язвительный голос произнес над ухом: – Но надолго ли?»

Когда карета остановилась, лакей распахнул перед ней дверцу – мистер Фалкирк уже поджидал на ступеньках лестницы, и Тара радостно бросилась ему навстречу.

– Добро пожаловать домой! – проговорил мистер Фалкирк, и глаза его с восхищением остановились на Таре.

– Как хорошо опять быть дома! – Она светилась от счастья.

– Очень рад вас видеть, – улыбнулся мистер Фалкирк. – Вы великолепно выглядите!

Всецело поглощенная мыслями о герцоге, Тара и думать не думала, что мистер Фалкирк будет поражен ее новым обликом.

В модной шляпке, украшенной перьями, и элегантной зеленой шелковой накидке поверх зеленого платья она даже отдаленно не напоминала ту убогую девчонку, которая уехала из замка три недели назад.

Однако, кроме как о герцоге, ни о чем другом Тара думать была не в состоянии.

– Его светлость, должно быть, вымок до нитки, – озабоченно проговорила она.

– Я уже заставил его снять мокрую одежду и принять горячую ванну, – успокоил ее мистер Фалкирк.

Тара облегченно вздохнула.

– Вместо того чтобы ехать в карете, он всю дорогу проскакал верхом, – пояснила она.

– Надеюсь, его светлость догадается перед ужином хорошенько отдохнуть. Да и вам бы отдых тоже пошел на пользу, – заметил мистер Фалкирк.

– Но я так много хотела вам рассказать, – возразила Тара.

– Вы мне все расскажете позже, – успокоил ее мистер Фалкирк и добавил: – Его светлость любезно пригласил меня отужинать с вами.

– Это просто чудесно! – воскликнула Тара.

Она постаралась, чтобы голос ее прозвучал как можно радостнее, однако в глубине души не могла не испытывать горечи: герцог пригласил управляющего на ужин потому, что не хотел оставаться с ней наедине.

Пока мистер Фалкирк сопровождал Тару по лестнице в ее спальню, она не переставая щебетала о том, каким добрым оказался король и насколько весело прошли в Эдинбурге праздники.

– А кланы на грандиозном военном параде, который давали в честь короля, выглядели просто потрясающе, – сказала она. – Жаль только, герцог не смог вести за собой Маккрейгов.

– По-моему, ему и самому этого очень хотелось, – заметил мистер Фалкирк, – но после того как вы уехали, он настолько плохо себя почувствовал, что о поездке не могло быть и речи. Только в тот день, когда его светлость отправился в Эдинбург, ему стало лучше.

– У него случился рецидив? – обеспокоенно спросила Тара.

– Нет, – ответил мистер Фалкирк. – Но он был каким-то подавленным. Гектор сказал, что герцог плохо спал ночью. Думаю, у него болели раны.

– Не надо было мне уезжать, – тихо проговорила Тара, и в ту же секунду ей вспомнился резкий голос герцога: «Вас здесь ничто не держит».

В спальне Тару уже ожидали служанки, и пока они помогали ей раздеться, она думала лишь о герцоге, который находился в соседней комнате.

Она надеялась, что он отдыхает, и ей очень хотелось самой заглянуть в его комнату и убедиться, что он заснул.

Однако дверь между комнатами казалась наглухо закрытой, будто замурованной, и, забравшись после ванны в постель, Тара грустно смотрела на нее, пока наконец не заснула.

Два часа спустя она проснулась посвежевшей и, надев одно из самых нарядных новых платьев, спустилась к ужину.