Давид Робитов - Крестом и мечом

Две соперничающие партии, бюрократов и военных, разместили собственные органы по обе стороны ложа. Возле органов собрались полухория канторов. Органы заиграли. Гул толпы сошел на нет.

Оба полухория возгласили:

– Прекрасен приход твой, раба благочестия.

Народ на трибунах трижды повторил: «Прекрасен приход твой!».

– Прекрасен приход твой, предвестница милосердия! – Снова возвестили два полухория. Народ на трибунах снова трижды вторил: «Прекрасен приход твой!».

– Ступайте торжественно и мягко,– наставлял палатин, ведущий Феофано и ее подруг.

Под аккомпанемент органов канторы запели:

«Собрала я цветы в поле и поспешила в свадебный чертог.

Видела я солнце на золотом брачном ложе;

Все благословляет желанный союз.

Пусть радость будет союзником их ослепительной красоты,

Пусть они видят розы и красоту, подобную розам.

Пусть радость сияет над золотой четой!»

Под их пение Феофано и ее подруги вошли в царскую ложу. Как только они повернулись в сторону ипподрома, пение и музыка смолкли.

Музыканты с кимвалами забарабанили торжественный марш. Роман отсалютовал Феофано, и его кавалькада, под приветственные крики трибун покинула ипподром. Они направились к магистру Никифору, который на правах брата предоставил свой дворец, символизирующий дом невесты. Там на женской половине во главе пиршественного стола восседала Цира Каратер – мать Анастасии, а на мужской – ее названный брат Никифор Фока.

Между тем на ипподроме вновь зазвучали органы. Первыми в ворота стали въезжать кавалькады столичных вельмож. За ними шли колонны слуг несущих дары. За византийскими вельможами следовали вельможи зарубежных делегаций. А уже за вельможами выстраивались в очередь колонны с дарами от многочисленных делегаций ремесленных цехов и торговых объединений.

Пройдя под приветственные крики трибун весь ипподром, делегация останавливалась возле ложи Феофано. Перед молодой цесарицей, еще не родившей наследника престола, праскинесис с касанием лица земли, делать было не положено. Поэтому вельможи, приветствовавшие Феофано, ограничивались преклонением в виде простого поклона.

Затем в ее сторону произносились поздравления, а под трибуной слуги складывали дары.

После торжественных славословий дворцовые палатины, как неутомимые муравьи, отрабатывали все по заранее отрепетированному сценарию. Часть из них принимала дары и уносила их в отведенное место. Другие отводили гостей в переход соединяющий ипподром с дворцовым комплексом царской семьи. Там в Скилах, башне перехода между дворцом Юстинана и ипподромом, гостей разделяли. Женщин провожали в триклин Юстиниана, где их принимала вассилиса Елена. Мужчин провожали в триклин Вуколеона, где усаживали за пиршественный стол, во главе которого восседал базилевс Константин Багрянородный. В Византии все церковные торжества и церемонии сопровождались пиршествами. Пьянство в Константинополе было широко распространено.

Одной из первых иностранных делегаций Феофано поздравили посланцы Марзубана Мусафарида, эмира Ардебиля. Возглавлял делегацию младший сын эмира Ибрахим. Рыжеволосый и голубоглазый красавец, как и его отец. Он подарил новобрачным гнедого коня знаменитой нисейской породы и белых кобылиц.

– Луноликая Феофано, да явит всемогущий Аллах свою милость тебе и твоему потомству. Позволь с братской любовью преподнести тебе шкатулку самоцветов, которые меркнут по сравнению с твоей красотой. И этих великолепных коней из горной долины, достойных тебя и твоего избранника. И еще от имени эмира Ардебиля Марзубана позволь передать нижайший поклон твоей несравненной матушке, которая сумела вырастить такой редкий цветок неземной красоты. Пусть она живет в радости и спокойствии, позабыв былые обиды, – завершил свою речь Ибрахим, приложив руку ко лбу, устам и сердцу.

То, что окружающие придворные приняли за восточное славословие, имело для Анастасии вполне определенный смысл. Они оба с Ибрахимом знали, что она его сестра по отцу. И, что самое главное, эмир Марзубан не станет больше преследовать ее непокорную мать и посылать наемников, чтобы силой вернуть к себе.

В свое отведенное церемониалом время к ложе, где Феофано принимала поздравления, подъехала делегация морских гвардейцев. Возглавлял ее наварх и патрикий Василий Гексамилит. Их остановили на установленном расстоянии. Василий спешился и поклонился цесарице. По его знаку слуги вынесли и поставили перед трибуной золотую и серебряную утварь в сундуках, а также ларцы с дорогими украшениями, добытыми в морском сражении.