Когда перешли в гостиную выпить кофе и коньяк (последний подали лишь отцу), беседа сделалась более оживленной. Лорд Хэмблтон спросил о жизни в Италии, а уж об этом Рэймонд мог говорить долго, не рискуя наскочить на опасные темы.
– Значит, ты жил во Флоренции?
– В последнее время – да, однако часто выезжал за ее пределы. И за пределы страны, если уж на то пошло. Итальянки хороши, но излишне ревнивы. – Отец поморщился, и Рэймонд сделал вид, что не заметил. – Так что я много путешествовал. Увеселения, женщины, дуэли… Последнее, конечно, тайно. Впрочем, многие победы на любовном фронте – тоже моя тайна. Дамы полусвета – это не особо осуждается, а вот молодые вдовы или, не дай бог, замужние…
– Рэймонд, в тебе нет ничего святого.
– Раньше не было, так откуда теперь появится?.. Хороший кофе, отец. Я пристрастился к нему, когда побывал на востоке. Турки умеют варить этот напиток.
– Турки находили время, чтобы варить кофе? И надеюсь, ты не был там во время войны?
– Война кипела дальше, в Крыму, а я лишь наслаждался тем, что было мне доступно, – пожал плечами Рэймонд. Как оказалось, подпустить былого легкомыслия в голос не так и сложно. Возможно, эта легкая курточка из прошлой жизни еще ему послужит, особенно если придется задержаться тут надолго. – И кофе – одно из таких наслаждений. Но я удивляюсь вашему замечанию: разве не достойно, чтобы сын принял участие в войне на стороне победителей? Хотя, конечно, кто бы сразу сказал, что мы в их числе…
– Ты мой единственный сын и наследник. Я не позволил бы такого риска.
– Не позволили бы? – тонко улыбнулся Рэймонд, однако развивать тему не стал. – Как бы там ни было, я здесь, и ничего со мною не случилось. Я не отравился кофе, меня не пристукнул чей-нибудь оскорбленный супруг, и даже денег я потратил не так много, как мог бы. Вложился в несколько предприятий – ведь моя нынешняя доля состояния предполагает, что ее нужно преумножать, не так ли? Словом, мой поверенный нашел человека, хорошо разбирающегося в таких делах, и я не только вернул то, что тратил, но и с прибылью остался. Глядите, заделаюсь купцом, отец; будет ли это достаточным основанием для падения меня еще ниже в глазах общества? Или оно меня уже не помнит?
– Припоминает иногда, – пробормотал лорд Хэмблтон.
– Значит, мои старания были не напрасны, – ухмыльнулся Рэймонд.
Он видел, что отцу не нравится беседа, видел, как тот пристально всматривается в сына, надеясь обнаружить в его чертах и манерах нечто отдаленно напоминающее благоразумие, однако не собирался помогать. Если лорд Хэмблтон решил что-то, что Рэймонду может понравиться (в чем он сильно сомневался), тогда разговор будет вестись по-другому. Так и только так.
Обида, как оказалось, никуда не делась. И здесь она еще сильнее. Вот черт, а он-то заставлял себя думать о милосердии. Как же.
Потому, допив кофе, Рэймонд не стал задерживаться и громко заявил, что умаялся и отправляется спать. Кажется, отец воспринял его уход с некоторым облегчением.
Проснулся Рэймонд рано, еще до рассвета. Кевин, которому отвели комнатенку на третьем этаже, где жили слуги, еще не пришел, да его присутствие и не требовалось – Рэймонд прекрасно умел одеваться сам, невелика премудрость. Он же не дама, чтоб его шнуровали. Так что обычно обязанности камердинера сводились к тому, чтобы подать сюртук, когда хозяин уже почти готов к выходу. Кевин следил, чтобы одежда, оружие и прочее имущество Рэймонда находилось в идеальном состоянии, ведал отправкой и доставкой переписки (в том числе тем женам, чьи мужья отвлеклись и не заметили, как супруга кем-то увлеклась), решал те мелкие дела, до которых у Рэймонда не доходили руки, и вообще был не столько слугой, сколько соратником. Особенно в последние четыре года. Вывезенный из уилтширской глуши конопатый юнец превратился в крепкого мужчину, умеющего за себя постоять и тщательно обученного Рэймондом так, чтоб на этого человека он мог во всем и всегда положиться. Не всем в жизни так везет, а Рэймонду вот повезло. Впрочем, удача – всегда дело рук человеческих, случай лишь делает ее основательнее.
В такой ранний час у себя дома во Флоренции он мог бы делать что заблагорассудится, а тут не годилось шататься по коридорам и пугать слуг. Потому Рэймонд спустился в библиотеку. Обычно ее запирали, как и кабинет, ключи у отца, а запасные наверняка у экономки и Энтони, однако никого из них Рэймонд беспокоить не собирался. У него самого имелся ключ, хранившийся глубоко в ящике стола в комнате наследника, и никто за прошедшие годы не рискнул тронуть его имущество. Такое ощущение, что в склеп приехал, только пыли поменьше.
Читать дальше