Лиз Тренау - Шелковые узы

Затем адвокат повернулся к Уильяму и спросил, узнаёт ли он в Анри того человека, которого видел в проулке в ту ночь. Уильям подтвердил, что это именно тот человек. Другие обстоятельства не упоминались. Также ни слова не прозвучало о шлюхе. Оба подтвердили: они смогут повторить это, поклявшись на Библии перед судьей.

Чарльз объяснил, что, сделав такие заявления, оба соглашаются ни с кем не обсуждать данный разговор в будущем ни при каких обстоятельствах. Это должно было быть совершенно тайное соглашение. Они подтвердили согласие и пожали друг другу руки. Вскоре Чарльз и Уильям ушли.

В тот день стражник принес Анри чистую одежду и миску с водой и мылом.

– Приведи себя в порядок, парень, – велел он. – Мы не можем позволить тебе предстать перед судьей в таком виде.

Анри вывели из камеры и потащили прочь по коридору. Миновав несколько дверей, они оказались в маленькой комнате, где сидел толстый краснолицый мужчина в пышном парике, которого представили как судью. Также в комнате находились Уильям Сэдлер, Чарльз Хинчлифф и клерк, записывавший каждое сказанное слово.

Анри велели положить ладонь на Библию и поклясться, что он будет говорить одну лишь правду и ничего, кроме правды. Потом его попросили повторить всю историю. Судья задал несколько вопросов. Как он понял, что это Уильям Сэдлер в такой темноте? Может ли он поклясться, что в тот вечер не заходил в «Дельфин»? Анри ответил на оба вопроса.

Когда судья удовлетворенно замолчал, клерк сунул Анри документ, который ему следовало прочесть и подписать. Уильям Сэдлер повторил процедуру, поклявшись говорить только правду. Он пересказал все, что видел, ответил на несколько вопросов и подписал документ. Без дальнейших объяснений Анри отвели обратно в камеру. Он понятия не имел, что будет дальше.

На следующее утро юноша проснулся оттого, что дверь в его камеру распахнулась. На пороге появился стражник.

– Вставай, вставай. Ты свободен.

Неужели ему это снится?

– Что, сейчас? Можно идти? – удивленно спросил Анри.

– Прямо сейчас. Давай. Вали, пока не передумали.

После трех недель, проведенных в темной камере, Анри ослепил солнечный свет.

Когда он спустился по ступенькам на улицу, то заметил неподалеку знакомые лица. Его мать Клотильда накинула ему на плечи приятно пахнущее шерстяное одеяло и крепко обняла.

– Мое сокровище, мой малыш, – шептала она. – Хвала Господу! Наконец ты снова с нами.

Подошла Мариетта и, что-то весело выкрикивая, поцеловала его в щеку. Месье Лаваль обнял юношу за плечи, подался вперед и поцеловал в лоб.

– Мой сын, – сказал он. – Мой сын, мой сын.

Рядом стояли Бенджамин, его помощник и повариха. Все широко улыбались.

Анри не мог поверить в реальность происходящего. Он так желал всего этого, но в то же время ему было неприятно прикасаться к другим людям. Парень очень хорошо осознавал, как ужасно выглядит его одежда и как сильно от него несет. Ему хотелось пойти домой, чтобы переодеться, побриться и смыть с себя грязь тюрьмы, запахи человеческих экскрементов и страха.

Слабо понимая происходящее, Анри позволил увести себя прочь. Его глаза медленно привыкали к солнечному свету. И потом он увидел ее. Она бежала к нему со всех ног, ее юбка задралась так, что были видны сапоги, а шляпка слетела с головы.

Когда девушка приблизилась, Анри показалось, что это похоже на магию, что всю ее фигуру окружает некий сверкающий ореол, словно она является каким-то небесным созданием. Мир вокруг замедлился, голоса людей звучали где-то очень далеко.

«Мне это привиделось? – спросил себя Анри. – Это мираж?»

Но нет, это была правда. Девушка остановилась всего в нескольких ярдах от него. Он и другие люди тоже застыли.

– Анри, – прошептала она, густо покраснев. – Прости, что вмешиваюсь, но мне нужно было тебя увидеть.

Анри забыл, какой он грязный и как мерзко от него несет. Он забыл о матери, о хозяине и Мариетте. Юноша сделал шаг вперед и взял ее за руки.

– Анна, – сказал он. – Это ты?

Анри утонул в ее сине-зеленых глазах. Заметив рядом какое-то движение, он поднял взгляд и увидел высокого мужчину, одетого как священник.

Он услышал голос месье Лаваля:

– Анри, познакомишь нас?

– Позвольте мне, – сказал Теодор. – Анна дружит с Анри, а я ее отец, Теодор Баттерфилд. Очень рад знакомству.

Анри опомнился.

– Анна, преподобный Баттерфилд, пожалуйста, познакомьтесь с моей матерью Клотильдой, моим хозяином месье Лавалем и его дочерью Мариеттой. – Он повернулся к месье Лавалю. – Я подозреваю, за чудесное освобождение мне следует благодарить Анну и ее отца.