Вера Анмут - Ливень в графстве Регенплатц

– Меня никто нигде не ждёт, и сердце моё пока не занято, – стараясь побороть робость, ответил Зигмунд.

– Не занято? И вы даже ни разу не целовались?

Маргарет снова обернулась и послала молодому учителю кокетливую улыбку. Зигмунд смутился ещё больше и отвёл глаза.

– Значит вы сама невинность? Это интересно. А какая именно девушка смогла бы пленить ваше свободное сердце?

Для чего же такой допрос? Зигмунд чувствовал себя крайне неловко, но всё же ответил:

– Конечно, красивая и благовоспитанная…

– Маргарет, ты ведёшь себя неприлично, – ровным голосом сделал замечание Берхард.

Он долго молчал, занимаясь своим рисунком и наблюдая за развязным поведением сестры.

– А с тобой вообще никто не разговаривает! – резко осадила брата Маргарет, и в глазах её сверкнул огонёк неприязни.

– У меня совершенно нет желания с тобой говорить. Просто напоминаю тебе, что ты – дочь ландграфа, и должна вести себя достойно.

Теперь Маргарет разозлилась. Этот тихоня смеет позорить её! Да ещё и перед Зигмундом!

– Я прошу вас не ссориться, – воззвал молодой учитель.

Но его слова улетели в пустоту. Маргарет положила грифель и с гордой осанкой не спеша направилась к Берхарду.

– Ну-ка, умник, покажи-ка свои каракули, – и заранее скривив презрительную ухмылку, девушка заглянула в рисунок брата. – Ну и убожество!

Задание Берхарда учитель усложнил – розу необходимо было нарисовать не в вазе, а в женской руке. Не имея перед собой образца, юноша решил нарисовать руку сестры. Её кисть была на загляденье изящна, пальцы тонкие, кожа нежно-розовая – лучшего образца не найти. Берхард очень старался, и ему удалось точно перенести эту красоту на свой эскиз.

Зигмунд тоже поспешил к мольберту ученика и взглянул на рисунок. Увиденное его восхитило.

– Вы зря ругаете брата, – сказал он. – Рисунок великолепен. И мне кажется, я уже где-то видел эту ручку. Ну, да. Это же ваша рука, госпожа Маргарет.

– Что?! – возмутилась девушка. – Ты посмел уродовать мою руку?!

Маргарет сорвала с мольберта пергамент и принялась рьяно рвать его на мелкие кусочки. Зигмунд оторопел, он никак не ожидал такой агрессии. Берхард же даже бровью не повёл. Казалось, он привык к подобным выходкам сестры. Мальчик лишь отошёл в сторону и спокойно произнёс:

– Думаю, такая сумасшедшая особа не сможет пленить ваше сердце, гер Зигмунд.

Глаза Маргарет яростно сверкнули.

– Ты ещё пожалеешь, ох как пожалеешь! – пыхтя от негодования, процедила девушка сквозь зубы. – Я немедленно расскажу маме, как ты издеваешься надо мной! Она… Она запрёт тебя в башне! Она прикажет высечь тебя! Высечь!

– Беги скорее, – всё так же бесцветно отозвался Берхард, – иначе она не успеет сделать это до ужина.

В зелёных глазах Маргарет блеснула первая слеза обиды. Сжав губы, девушка быстро покинула комнату, и напрасно Зигмунд призывал её остаться, она не слышала его, полностью отдавшись своим эмоциям.

– Теперь вы видите, Зигмунд, какой фурией она бывает, – сказал Берхард. – Бес с лицом ангела.

– В вас говорит обида, – возразил Зигмунд.

– Во мне говорит человек, не желающий видеть ваше разочарование.

Но Зигмунд никак не мог согласиться с тем, что прекрасная Маргарет могла быть такой злой и агрессивной всегда и со всеми. Нет, она так ведёт себя только с братом. Между Маргарет и Берхардом непробиваемая стена неприязни и непонимания, ссоры бесконечные. Если бы они могли помириться, то больше подобные сцены не повторялись бы.

– А что, ваша матушка действительно бьёт вас розгами? – озабоченно поинтересовался Зигмунд.

– Нет, что вы, – улыбнувшись, ответил Берхард. – Только пугает. А вот в тёмном чулане запирала на несколько дней и не раз. Но пока отец в замке, она и на это не решается.

– За что же она с вами так сурова?

– Да за что угодно. Если матушке захочется наказать меня, она найдёт причину.

– Зря я при Маргарет признал в вашем рисунке её руку. Но я не думал, что это приведёт к такому серьёзному раздору между вами.

– Не переживайте, Зигмунд. Маргарет поругалась бы со мной в любом случае. Она это делает ежедневно.

– Зачем?

– Откуда же мне знать? – равнодушно пожал плечами Берхард. – Спросите у неё.

Тем временем Маргарет прибежала к матери и со слезами на глазах рассказала ей, как мерзавец Берхард позорит её перед молодым благопристойным юношей, как рисует на неё уродливые карикатуры. Маргарет просила наказать обидчика со всей строгостью. Патриция сделала бы это с удовольствием, но пока Генрих в замке, она не хотела рисковать и гневить мужа. Она знала, что Генрих будет на стороне волчонка в любом случае, чего бы тот ни совершил, кого бы ни обидел. С тяжёлым вздохом Патриция так и объяснила дочери, что не собирается портить отношения с мужем из-за её постоянных ссор с братом.