Сюзанна Энок - Укрощение строптивой

– Вас послушать, так семейная жизнь кажется столь же привлекательной, как надгробие. – Китинг снова ухмыльнулся и тут же поморщился, осторожно потрогав пальцем синяк под глазом. Припухлость вроде бы немного уменьшилась. А вчера даже глаз не открывался. – И в чем же тогда состоит ваше затруднение? Или мне самому догадаться? Вы встретились с ней и обнаружили, что она вылитая гарпия? У нее косоглазие? Всего одна нога? У нее…

– Может, замолчите наконец? – перебил маркиз.

– Я просто пытаюсь догадаться… – Китинг пожал плечами.

– Так вот, она весьма миловидна. Чуть больше года назад мой поверенный отвез ей бумаги, и она, а также ее родители, расписались везде, где требовалось. Затем мы дали объявление в газетах, и я прибыл в церковь. Даже вас пригласил посетить церемонию – что, не помните?

– Неужели?.. – Китинг снова пожал плечами. Приглашение, должно быть, затерялось где-то среди пространных писем Фентона – страниц на десять каждое (как будто ему было хоть какое-то дело до того, кто пригласил его кузена на обед и какой именно герцог благосклонно кивнул в его сторону). – Больше года, говорите? И что же дальше?

– Девица сбежала.

Китинг ожидал услышать известие о какой-либо трагедии или иной превратности судьбы, но, услышав такой ответ, в растерянности заморгал.

– Сбежала?.. – переспросил он. – То есть расхотела выходить за вас замуж?

– Если точно, то произошло вот что… Она появилась в дверях церкви в прелестном белом наряде, а потом вдруг развернулась – и бросилась бежать. При этом опрокинула канделябр и чуть не спалила церковь.

Долгую минуту Китинг молча смотрел на кузена. Они росли почти как братья, но за последние лет десять успели отдалиться друг от друга. «Между участью сына маркиза и сына младшего брата маркиза есть кое-какая разница», – часто повторял Стивен. Для Китинга это означало следующее: едва осознав, что ему предстояло унаследовать титул, состояние и земли, Стивен стал настолько высокомерным и нетерпимым, что не выносил присутствия низших рядом с собой. И он, Китинг, навсегда был причислен к этим «низшим».

– Мм… поскольку вы довольно… приятны внешне, – проговорил он, немного щурясь даже в приглушенном свете гостиной, – вдобавок вы маркиз и обладатель состояния, которым сначала похваляетесь, а потом отказываетесь дать мне взаймы, то тогда… Тогда остается лишь спросить: не напугали ли вы ее каким-нибудь неосторожным словом?

– Напугал? Зачем мне ее пугать? Да и как я мог ее напугать, если ни разу даже словом не перемолвился с этой девицей?

– Ни единым словом?

– Несколько раз я видел ее издалека, но… – Фентон развел руками. – Вы ведь знаете, я не из речистых. Не умею очаровывать дам беседой, как вы.

– Сумели бы, если бы удосужились хоть изредка держаться не так чопорно и прямо, словно проглотили палку от метлы. И не надо смотреть на всех свысока, – добавил Китинг.

– Для оскорблений нет никакой причины, сэр. Я – это я, а вы – это вы.

«Подобное заявление не предвещает ничего хорошего», – со вздохом подумал Китинг и, немного помолчав, проговорил:

– Поскольку ее уже согласились отдать вам в жены, Фентон, я бы предположил, что далеко она не ушла. Пожалуй, вам стоило бы написать ей письмо или же – это всего лишь предположение! – поговорить с ней и выяснить, что же, собственно, произошло.

– Я бы так и сделал, но, увы, моя невеста и в самом деле ушла далеко. Сначала исчезла, а потом, когда появилась… Оказалось, что она… нашла работу, – с возмущением проговорил маркиз.

Китинг едва не расхохотался. Смех душил его, но он все же сдержался и, изобразив удивление, спросил:

– Работу? Какого рода? Стала компаньонкой какой-нибудь леди? Уж наверняка не актрисой. Это было бы чересчур…

– Работу в клубе «Тантал».

– «Тантал»? А это что еще такое?.. – пробормотал Китинг, теперь уже с искренним удивлением.

Неужели Лондон за время его отсутствия окончательно погряз в трясине порока? Хм… Такого он не ожидал. Ему казалось, что после его отъезда многие попытаются превратиться в святых – хотя бы из опасения, как бы их не сравнили с ним.

– Боже милостивый, да вы и впрямь сделались отшельником, – проворчал маркиз.

Китингу вдруг стало совсем не до смеха. Отставив свою чашку, он поднялся.

– Поскольку вам известно, почему я здесь нахожусь, могу лишь пожелать вам удачи в ваших устремлениях, – отчеканил Китинг. – И, если позволите, маленький совет: попытайтесь выказать хотя бы толику… гуманизма, если отзывчивость вам не под силу. А теперь вон из моего дома.