Татьяна Соломатина: Община Святого Георгия. Второй сезон

Прошёл месяц после событий 8-й серии. Клиника в состоянии ремонта. В коридоре на козлах – рабочие, заняты электрической проводкой. В клинику с улицы входит девушка лет двадцати, красивая (Бельцева), бледная, очевидно плохо себя чувствует, останавливается отдышаться. Бригадир (в возрасте), увидав её, показывает на дверь кабинета первичного врачебного осмотра:

Бригадир:

Там у них доктор. Хоть и закрыты, а всё время кто-то сидит. Чтобы было, значит, рабочему человеку куда со своей соплёй пойти. Ты иди туда, милая, развлеки доктора. Не то он уже ко мне приставал. «Давай, – говорит, – учиним тебе (пауза, вспоминает „трудное“ слово) профо-лактическое дознание».

Бельцева, отдышавшись, пошла в указанном направлении. Толкает двери (ей тяжело, слабость). Бригадир, обращаясь к рабочим.

Бригадир:

Такое, то есть, чтобы узнать, что я здоров. То я и так знаю! Я, слава богу, подковы гну, не то, что проводки эти. «Мне, – говорит…

Опять копирует Белозерского с „докторским видом“, тщательно повторяя „умные“ слова:

Бригадир:

…реакция твоих зрачков на свет не нравится!» Да я как узнал что у них теперь тут электрические лампы во всех отхожих местах! – так с вылупленными шарами и хожу! Это ж деньжищ сколько… в нужник!

Входит Бельцева, ей очень плохо. Белозерский за столом, приветливо встаёт. Радушен.

Белозерский:

Проходите, пожалуйста! На что жалуемся?

Бельцева оползает по стеночке, он бежит к ней, успевает подхватить на руки – она лишилась сознания. Относит на кушетку. Уложил. Левая рука его запачкалась кровью. Он поворачивает Бельцеву на бок – по юбкам сзади и по простыне – небольшое кровавое пятно. Белозерский со злостью и досадой (немного с отцовскими интонациями из 1-й серии):

Белозерский:

Ёлки-палки, зелёные моталки!

Идёт к шкафу, достаёт шприц, ампулы…

Из кабинета врачебного осмотра выходит Белозерский (белый халат испачкан кровью Бельцевой), на нерве, стремительно идёт, весь в мыслях, спотыкается о ведро с красной (оттенка: «вечное половое бордо») краской. Ведро падает, обливая ботинки Белозерского. Белозерский чертыхается. Рабочие ухмыляются его неловкости.

Белозерский:

Чёрт! Чёрт!

Бригадир:

Не поминайте рогатого, ваше докторство! Не ровён час забодает!

Рабочие комментируют насмешливо: «Осторожней, барин! Ботинки, поди, дороже меня стоят!», «О барышне замечтался!» Не обращая внимания, Белозерский идёт дальше, оставляя «кровавый» след краски.

Вера на правах полноправной хозяйки в профессорском кабинете. Проводит рабочее совещание накануне открытия клиники. Здесь же присутствует и Георгий – он с тростью, чуть прихрамывает – как любой правша, воспринимая правую ногу опорной. Кабинет похож на склад – сюда снесены мебель, книги и прочее из других помещений.

Вера:

Через неделю, господа, состоится официальное открытие клиники после реконструкции. Благодаря нашим успехам…

Скептический взгляд Кравченко. Вера оценивает кивком, мол, вашу иронию поняла и приняла.

Вера:

Благодаря нашим академически признанным успехам!.. Но мы все должны понимать – щедро просыпавшиеся на нас деньги…

Шум чего-то падающего прерывает её, в кабинет без стука вваливается Белозерский – опять что-то уронил.

Белозерский:

Чёрт!

Матрёна Ивановна:

(тихо, в сторону) Устами младенца…

Вера:

(продолжает) …не цель, но средство.

Белозерский:

Простите за опоздание!

Вера холодно кивает: извинения приняты.

Вера:

Заведовать сёстрами милосердия как и прежде будет Матрёна Ивановна Липецких.

Матрёна чуть надменно самодовольно усмехается («а кто же ещё?!»), но видно, что растрогана – мало ли что могло произойти в связи с переменами.