Рикарда Джордан - Люция. Спасенная

Рахиль вздохнула. Судя по всему, искать выход предстоит именно ей. Если она оставит младенца на милость Анны и Лене, он не доживет и до утра.

Тем временем Лене наклонилась над новорожденной девочкой и залюбовалась ее нежным личиком.

– Бедненькая, – пробормотала она и добавила, повернувшись к Рахиль: – Но ты должна забрать ее! Если мы оставим ее, то вылетим отсюда… Герр Генрих выставит нас за дверь, как только узнает, что мы спрятали Беа. И мы окажемся на улице вместе с ублюдком. Сильно ему это поможет? Да и молока у нас все равно нет.

С последним нельзя было не согласиться. Эти девушки вовсе не были жестокими. Жестокой была их жизнь. Теперь Рахиль уже не судила их так сурово, но сочувствием делу не поможешь.

После довольно продолжительной паузы она наконец решилась.

– Ладно, я заберу ее с собой, – сказала Рахиль. – Может, отдам ее в монастырь.

Впрочем, она не особенно надеялась на это. Ведь монашкам придется поверить ей на слово, когда она поведает грустную историю младенца. Повитуха-иудейка, которая помогла родиться христианскому ребенку, и где? В конюшне! Кто сможет предсказать, какими последствиями обернется для нее эта ситуация? Рахиль помогала только иудейкам; у христиан были собственные помощницы в родах, и те ревностно оберегали свой источник дохода. И, разумеется, никто из них не снизошел бы до помощи рожающей публичной девке, независимо от вероисповедания последней. Но поскольку Рахиль уже все равно вмешалась, да еще и получила на руки труп роженицы… она не испытывала ни малейшего желания рассказывать кому-то о своем приключении, ведь, чего доброго, окончиться оно могло на костре инквизиции!

Когда Рахиль наконец повернулась, чтобы выйти из конюшни, Анна и Лене вздохнули, не скрывая облегчения. Дождь все еще шел, и Рахили пришлось спрятать новорожденную под все свои шали и накидки, чтобы та не дай бог не простыла.

Из христианского квартала донесся крик ночной стражи. Пробил одиннадцатый час. Рахиль охватило чувство вины: из-за помощи в родах Беатрикс она почти забыла о Саре фон Шпейер! Роженица и ее супруг уже, наверное, пребывают в нетерпении. Рахили лишь оставалось надеяться, что в этот раз роды у Сары окажутся не такими сложными, как тогда, когда она рожала Давида! И благословен будь Господь за то, что рядом с Сарой неотлучно находится Аль-Шифа!

Рахиль быстро шла вперед и вскоре добралась до солидного каменного дома на Шульштрассе, где обитал Вениамин Шпейер со своим семейством.

Двери на ее стук открыл сам хозяин дома – да так быстро, как будто он стоял у порога, ожидая прихода повитухи. Очевидно, он еще слишком хорошо помнил, как чуть не погиб его сын Давид, и не мог спокойно относиться к таким ситуациям. Наверное, он сидел в маленькой конторе, находившейся в передней части здания, и, погрузившись в документы, пытался хоть как-то отвлечься от тревожных мыслей.

– Наконец-то вы пришли, госпожа Рахиль! – облегченно воскликнул он. Вениамин фон Шпейер был высоким мужчиной средних лет, который довольно поздно завел семью. Он занимался внешней торговлей и во время деловых поездок исколесил полмира. Он был глубоко предан своей молодой жене – это Рахиль заметила еще во время предыдущих визитов – и обожествлял обоих сыновей, Эзру и Давида. – Где вы так задержались? Я же послал за вами еще несколько часов назад!

Фон Шпейер провел Рахиль в дом, и дрожащая от волнения помощница кухарки – та самая, которая прибегала за Рахиль в дом другой роженицы, – подскочила к повитухе, чтобы забрать у нее платки и покрывала.

– Меня задержали, реб Шпейер, – с подчеркнутой почтительностью обратилась к нему Рахиль. – И в результате у меня на руках оказалось вот это.

Она развернула платок, в который была завернута новорожденная, и протянула девочку хозяину дома. Малышка расплакалась, поняв, что ее лишили тепла и защиты, которые ей давал шерстяной платок.

– Не будете ли вы так любезны распорядиться, чтобы бедняжке дали молока, согрели и перепеленали?

Вениамин фон Шпейер бросил на младенца взгляд, в котором смешались удивление и отвращение.

– Это же новорожденный! Вы его… нашли, госпожа Рахиль?

За его вежливыми словами Рахиль расслышала исполненный укоризны вопрос, хотя и не произнесенный вслух: «Именно из-за него вы заставили нас ждать?»

– В определенном смысле, да, – нетерпеливо ответила она. – У меня его кто-нибудь заберет наконец, чтобы я могла начать оказывать помощь вашей супруге?