Эрика Легранж - Перемены неизбежны

– Хорошо.

– Постойте, мистер Мартин, – обратилась она к нему, – я хотела вас поблагодарить, но пока не нахожу слов, которые приличествуют в подобной ситуации – просто чудо, что вы оказались в Лондоне.

– Я прибыл на похороны сэра Магнуса.

– Вы были знакомы с дядей?

– Его знал мой отец…

После этого джентльмен поспешно удалился, оставив Пенелопе незаданные вопросы. Ох, как же не спалось ей в эту ночь – человек, вечная для нее загадка, не идет из головы. Вроде бы все просто и нет никаких тайн, но почему все его поступки, как гром средь ясного неба?

Новый день, кроме тревог за состояние больного, принес еще и неожиданное известие – в Лондон, по своему желанию, приехал мистер Эсмондхэйл, соскучившись по семье. Он сразу же прибыл в дом леди Файнел, и ему стало известно, какое несчастье постигло Джона. Внимая их волнениям, отправился вместе с дочерьми посмотреть на этого самого Джона и осведомиться о здоровье. Наблюдая за поведением младшей Джулии и пообщавшись с его родней, сделал для себя кое-какие выводы. Джейкоб был человеком действий и решил сам поманить к себе удачу. В этот же день, ближе к полудню, снял небольшой дом в пяти минутах ходьбы до гостиницы.

К вечеру следующего дня, учитывая, что в это время года многие покинули столицу, семья смогла въехать в новый дом, заранее приготовленный для случайных приезжих. Горничным потребовалось несколько часов, чтобы снять чехлы и обновить привычный порядок. Дом был небольшой, не притязал на королевский палац на улице Оксфорд-стрит, который Диане пришлось покинуть, да еще и не фешенебельный район, но Джулии такая близость до гостиницы понравилась, она могла даже незаметно сбежать от родных и разузнать вести о больном. Рвением своим уж очень удивляла своих родных:

– Ох, бедный мистер Мэлон! Как он страдает, – в чувствах высказалась она.

– Но думаю, что лечение у него отличное, а какой сердечный уход, – заметил отец.

Пенелопа навещала больного, только не для того, чтобы в который раз удостоверится, что голова его почти не болит, а из других побуждений. В первое утро после злосчастного вечера, она очутилась там с матерью и сестрой, а также со взволнованными родными, которые дождались едва рассвета, тут же отправились справиться о самочувствии Джона и мистером Мартином, которому пришлось долго утешать миссис Мэлон, заверить, что больной в самых надежных руках и сопровождать дам. При таких обстоятельствах, разговора между молодыми людьми не получилось.

После скорого переезда семьи Эсмондхэйл в коттедж, а также из-за множества дел, Пенелопа снова никак не могла повидаться с Генри, и только через неделю, встретившись снова перед спальней больного, Мартин сам заговорил с ней:

– Мисс Эсмондхэйл, я прибыл узнать… как вы думаете, каково сейчас самочувствие мистера Мэлона, я заметил его бледность и вялость?

– Стабильно, доктор хотя и не уверяет, что опасности осложнений вовсе нет, но прогнозы его утешительны.

– Весьма рад, жаль, когда хорошие люди попадают в беду, а ведь у него столько друзей.

– Надежды мои оптимистичны – желаю ему скорейшего выздоровления. А ведь вы, мистер Мартин, сыграли главную роль в его спасении, поэтому я склонна и вас причислить к числу его друзей.

– Это были ничтожные услуги… мои намерения руководствовались немного не теми мотивами.

– А можете ли вы удовлетворить мое праздное любопытство?

– Я весь во внимании.

– Вы говорили, что были на похоронах дядюшки Магнуса, не могли ли вы со мной тогда поздороваться?

– Именно так.

– Но почему же вы сразу скрылись?

– Не хотел докучать более.

– Вы знаете, а я почитала свою память и здравый рассудок обманщиками, вы меня ввели в заблуждение.

– Каюсь, но не в моих правилах навязываться даме, когда она занята другими мыслями.

– О, бросьте, вы могли спокойно и не навязчиво постоять подле меня еще минут пять.

– Не решался, простите меня.

Далее, кратко обменявшись новостями о Сассексе, расстались с некоторыми открытиями друг для друга.

Как уже упоминалось ранее, Диана, что есть мочи, сетовала на смену лондонского особняка на скромный домик, правда делилась этим по большей части с Джулией. Но только через некоторое время возблагодарила за судьбу за избежание другого, более позорного выселения. Произошло это спустя две недели после похорон, Эмма неожиданно появилась на крыльце дома и попросила немедленной встречи с сестрой, хотя время было слишком неподходящее для утренних визитов. На людях спокойная, холодная и бледная леди с надменностью взирала на простую обстановку вестибюля и гостиной, но едва Диана заперла за собой дверь в будуаре, и они остались наедине, разрыдалась от стыда: в ее доме такой скандал. Мориссон негодует, вчера вечером она как обычно, решила немного напомнить ему о семейных приличиях, а он так рассвирепел, в сердцах высказал ей, как глубоко и давно презирает все эти ученья морали и ему плевать, теперь он сам себе хозяин. Короче, Мориссон выгнал мать ко всем чертям, дав на сборы всего два дня, иначе ее вещи будут просто выброшены за порог во обозрение для прохожих.