Барбара Картленд: Змея Сатаны

«Змея Сатаны»:Авангард; Москва;1994

ISBN 5-86394-022-0

Оригинал:BarbaraCartland,«ASerpent of Satan»,1979

Перевод: Т. Горностаева

Второй граф Рочестер (1647-1680) был самым известным среди распутников эпохи Реставрации [1], а помимо того – выдающимся лирическим и сатирическим поэтом.

Жизнь, полная разгула, диких выходок, грубых розыгрышей, навлекла на него наказание – он был удален от двора, что не помешало королю Карлу оставаться его другом и иногда даже участвовать в его любовных эскападах.

Для своего друга Этериджа он послужил прототипом героя пьесы «Доримант» – «Я знаю, что он – Дьявол, но сохранивший нечто от лика Ангела».

1802

Граф Рочестер с такой сноровкой направил четверку лошадей к стойлу, что на лице грума появилось восхищение.

– Займитесь ими, Джейсон! – приказал он, выходя из фаэтона.

Тем временем его слуга уже звонил в колокольчик у массивной двери дома лорда Лангстоуна на Парк-лейн.

Дверь отворил лакей в голубой ливрее, отделанной желтым, – цветах Лангстоуна.

Граф хорошо знал эти цвета, поскольку лорд Лангстоун был его постоянным соперником на скачках, где – как и во всех других видах спорта, которыми он занимался, – граф неизменно выходил победителем.

С тем же восхищением, что и грум, на него глядели другие слуги, собравшиеся в мраморном холле особняка Лангстоуна. Ничто не может вызвать большего уважения англичанина, чем спортивный успех, а для публики, интересующейся скачками, граф прежде всего был «королем спорта». Про его достижения в других областях обычно говорилось шепотом.

Поспешно подошедшего дворецкого граф спросил, привычно растягивая слова:

– Ее светлость у себя?

– Да, милорд. Я сообщу ее светлости, что вы здесь.

Вслед за дворецким граф поднялся по закругленной лестнице, хорошо известной многим знаменитостям, и вошел в гостиную, простиравшуюся на всю длину особняка.

Казалось, эта комната была создана для приемов. Хрустальные люстры искрились в лучах падающего сбоку солнечного света, а оранжерейные цветы, доставленные из поместья лорда Лангстоуна, наполняли воздух ароматом.

Граф не спеша прошелся по ковру, и лишь когда дворецкий закрыл за собой дверь, заметил, что он не один.

Молодая женщина в дальнем углу гостиной была всецело поглощена цветами, которые она расставляла в вазе. Она заметила его только тогда, когда он был уже на середине гостиной. Обернувшись, она бросила на него взгляд, и, к его удивлению, в ее глазах появилось выражение, более всего походившее на страх.

Граф привык встречать взгляды женщин любого возраста, но страх не входил в число тех чувств, с какими они на него смотрели; самым привычным среди них было обожание.

Но эта девочка – а это была почти девочка – пришла в состояние крайней тревоги при его появлении. Она быстро собрала цветы, еще не поставленные в вазу, и направилась прочь от стола, явно устремляясь к выходу.

Однако для этого ей пришлось пройти мимо графа, и, когда она подошла ближе, он увидел, что она очаровательна; столь очаровательна, что мало какая из женщин могла бы с ней сравниться.

Она была очень юна – лет семнадцати – восемнадцати на его опытный глаз – и одета в простенькое платье, уже слегка вышедшее из моды; ее тонкую талию перехватывал голубой поясок.

– Полагаю, что мне следовало бы представиться, – сказал он, когда она оказалась на расстоянии нескольких футов от него.

– Я знаю... кто вы... милорд, – пролепетала она смущенно. – Я... не должна была здесь находиться. Боюсь, что я не рассчитала время.

– Это я пришел слишком рано, – сказал граф.

Так оно и было в действительности – он с такой скоростью гнал лошадей вокруг парка, что прибыл по меньшей мере минут за двадцать до того времени, когда леди Лангстоун должна была его ожидать.

– Я уже... ухожу.

Эти слова она произнесла почти шепотом, но он услышал и сделал еще два шага, так чтобы оказаться на пути молодой девушки.

– Прежде чем вы уйдете, – сказал он, – должен заметить, что поскольку вы знаете мое имя, то будет справедливо, если я узнаю ваше.

Она взглянула на него, и страх опять появился в ее глазах. Словно бы подчиняясь принуждению, она сказала:

– Я... Офелия Лангстоун... милорд.

– Вы хотите сказать, что вы дочь лорда Лангстоуна? – спросил граф.