Джоанна Линдсей: Узник моего желания

— Вчера, когда я увидела этого старика, я поняла, что он дышит на ладан. Как ты могла согласиться выйти замуж за такого?

Ровена почувствовала, что на глазах у нее вот-вот появятся слезы, но сдержала их. Однако, когда она произнесла:

— Гилберт бил мою мать. И он не прекратил бы этого, пока я не согласилась бы, — ее нижняя губа все еще дрожала.

— О, мой ягненочек, — воскликнула Милдред и, подбежав к Ровене, обняла ее. — Я знала, что он чудовище, такое же, как и его отец. Я никогда не верила его ласковым словам, когда он увивался вокруг тебя.

— Боже, прости меня, но как я его ненавижу. Он никогда обо мне не думал. Только о своей выгоде.

— Да, это совершенная правда. Они здесь готовятся к войне. Я слышала, что к следующему утру в этом замке никого не будет. Твой новый хозяин передал молодому Гилберту всех рыцарей и почти тысячу воинов. И у них достаточно золота, чтобы нанять еще тысячи людей. И скоро ты получишь все, что это чудовище с севера — Фалкхерст — похитил у тебя.

— Не у меня, — возразила Ровена. — Думаешь, Гилберт когда-нибудь откажется от моих земель? Он вернет их, а когда Лайонз умрет, вернет и меня, чтобы снова выдать замуж, если опять окажется в затруднительном положении.

— Ах вот как! — негодующе воскликнула Милдред.

— Да, поскольку он сам так решил. А пока я должна подготовиться к родам ребенка, чтобы им защитить земли Лайонза, которые в конечном итоге перейдут к Гилберту. — Ровена сдавленно усмехнулась. — Милдред, может ли такой старик зачать ребенка?

Служанка хихикнула.

— Все мужчины хотели бы так думать, но это вряд ли возможно. Вчера вечером мне тут рассказывали массу историй о том, как их хозяин пытался зачать еще одного сына взамен тех, которые погибли на войнах. За последние годы у него было четыре жены, не считая шести, которые у него были в молодости.

— И что же произошло со всеми этими женами?

— Жены, которые у него были в молодости, все умерли по той или иной причине. Но слуги уверяют, что не своей смертью. А с последними женами он развелся. Все были невинными девушками, но он утверждал обратное, убедившись, что они не могли родить ему ожидаемого сына в кратчайшие сроки. Теперь он ожидает этого от тебя, моя сладкая.

— Значит, если я не рожу ему сына, то он разведется со мной в течение этого года? Так вот почему Гилберт уверял меня, что мое замужество долго не протянется.

— Я уверена, что старый лорд не протянет даже столько. Он должен был умереть еще пять лет назад. А почему он все еще живет, так это потому, что он заключил союз с дьяволом.

— Тише, — перекрестясь, прошептала Ровена, хотя она была склонна поверить в это.

Милдред посмотрела на нее прищуренными глазами.

— Ты правда собираешься замуж за лорда Гудвина?

— Ты говоришь так, как будто у меня есть выбор.

— Да, выбор у тебя есть. Мы бы могли убить его.

Ровена нахмурилась. У нее все время то появлялась, то исчезала надежда.

— Считаешь, я не думала об этом? Но, если я таким образом разрушу планы Гилберта, он может забить мою мать до смерти. Он придет от этого в ярость, и я не хочу использовать такой шанс.

— Нет, конечно, нет, — согласилась с ней Милдред. Она одинаково сильно любила и мать и дочь и не могла допустить даже мысли о том, чтобы кто-нибудь из них пострадал. У нее оставалась надежда на то, что можно попробовать разрушить планы Гилберта по-другому, например, с помощью трав, которые она хорошо знала.

— Тогда, если это должно произойти, то пусть произойдет. Но тебе нет необходимости делить свое ложе с этим старым развратником. Можно сделать так, что он будет не в состоянии…

Ровена отвергла это предложение, прежде чем служанка закончила говорить.

— Только кровь на простыне удовлетворит Гилберта.

— Кровь не обязательно должна быть твоей.

Ровена об этом не подумала. Ей не нужно будет страдать из-за этих скрюченных, морщинистых пальцев, этого зловонного дыхания, отвращения, которое может иссушить ее душу? «Если только…» — она внутренне содрогнулась. «Если только» никогда не приходило ей на помощь и вряд ли придет сейчас.

— Лорд Гудвин, может быть, готов к смерти, но это не означает, что он глуп. Если он забыл, как совершаются брачные отношения, не захочется ли ему повторить всю эту процедуру на следующее утро? — Она вздрогнула только от одной мысли об этом. — Мне лучше перенести весь этот ужас в темноте ночи, чем при свете дня, Милдред. Я думаю, что не смогу видеть и чувствовать, как он трогает меня.